– Да! Вот это, да! Вот так защитник! С ним справиться невозможно, – и, чтобы показать, что и он знает о Берлиозе, Макарий добавил:
– Только, вот, он чёрный, а Берлиоз был рыжим, как его звали ещё, рыжий чёрт.
– Чёрт не чёрт, а с волками он справляется отлично! Бывали здесь, эти «гости», теперь их нет совсем. А Берли, можешь погладить. Он тебя принял и понял, что ты ему свой, – и, потрепав пса за холку, сказала:
– Ну, что, Берли, познакомился с новым другом? А теперь беги и наслаждайся своим летом! – и выпустила пса из домика.
– Да! Вот тебе подарок от нас с Берли и от всего нашего коллектива, который ушёл в непонятный отпуск, до лучших времён. Держи! – и Смотрина подала Макарию бинокль в чёрном кожаном футляре.
– Он тебе будет верным смотрителем в звёздное небо для познания миров и своих чувств. Он мне достался от отца, которого уже нет давно. Пользуйся и помни, что далёкое – есть близкое, как чувство любви. Расстояний – нет никаких! Они в тебе соединены единым целым, с началом всего. Ну вот, что-то меня опять заносит в какую-то далёкую даль. Видимо, от вина кагорного и церковного? Как ты думаешь, а, Макарий? – и вновь, звонко засмеялась.
– Я…, не знаю об этом, но вдаль здесь взглянуть можно, только вовнутрь себя, если, конечно, бинокля не иметь! Спасибо вам, Смотрина Алексеевна, за такой подарок! Очень благодарен я вам за него, и как-то, уж очень и очень, это для меня необычно!
– Вот, теперь и хорошо, что очень: смотри в эту даль, что вглубь себя, и находи всё то, что необходимо для созидания времён! Что сумеешь найти, в этом сомнений нет. Я вот здесь, сколько уже в молчании одна? Не сосчитать: ни в днях, ни в мирах, ни в звёздах! Вот и радуюсь я тебе, Макарий, что рядом живая душа, и думаю, что прекрасная и чистая! – вопросительно взглянула на него, Смотрина Алексеевна.
– Я себя никогда ещё не хвалил и знаю одно: хвалить себя, это удел самовлюблённых и заносчивых людей, что по жизни ещё не прошли. Считаю бахвальством перед другими, такими же, как он сам.
– Ты прав, Макарий, в этом, совершенно прав! И по лесу ты блудил, видимо, не от тоски, не для бахвальства, так я думаю. Ты не тревожься, что я хожу словами по грани! Я давно уже сама грань! Звёзды, это величайшее творение природы, но этого мало человеку в одиночестве. Вот, ты и есть моё спасение от этого жадного уединения, глотающего жизнь без остатка и надежды на будущее.