– А мне надо осмотреть Палатин, – сообщил я. – Так что возвращайтесь без меня, я иду дальше.
Нимфидий и не подумал меня отговаривать, просто дал совет:
– Только иди не один, возьми с собой кого-нибудь из преторианских трибунов. Субрий Флавий сейчас возле фургонов, я его позову.
Мне совсем не хотелось возвращаться к фургонам и окровавленным одеялам, поэтому я остался стоять на месте.
Вскоре подошел Субрий. Он казался крупным – широкое лицо, широкие плечи, да и торс тоже, – но при этом полным его никак нельзя было назвать. Хотя защитная одежда вигилов и всех, кто принимал участие в тушении пожара, мешала оценить их габариты.
– Буду тебя сопровождать, цезарь, – сказал он. – Куда желаешь направиться?
– На Форум и Палатин, – без колебаний ответил я.
Субрий нахмурился:
– Это путь в самое сердце пожара.
– Я должен увидеть, насколько он распространился.
Трибун устало вздохнул и указал направление рукой:
– Тогда нам туда.
И снова мы шли мимо горящих домов против течения толпы из обезумевших от страха людей.
Рев огня становился все громче, – казалось, он высасывает из города весь воздух. Едкий дым стал гуще, нос и рот пришлось закрыть платком, но глаза оставались незащищенными и постоянно слезились.
Видимость из-за дыма была как в сумерки, но я мог разглядеть, как одни люди помогали тем, кто слабее их, и тащили на плечах стариков и инвалидов, но были и те, кто расталкивал всех на своем пути. Одни несли узлы со своими пожитками, другие волокли явно награбленное добро.
А потом мы – я даже не успел толком понять как – оказались на Форуме. Пожар сюда еще не добрался. Дома из мрамора стояли на приличном расстоянии друг от друга, и это замедляло огонь, но он все равно подбирался все ближе.
Из проема в крыше храма Весты взметнулся столп огня, и я сразу понял, что это не священный огонь. Я просто стоял и смотрел.
Это было самое сердце Рима, и ему грозила погибель. Центр Рима… Я отвечал за него и обязан был его защитить. Только я один, как Великий понтифик[16], знал истинное священное имя Рима[17].
Это имя нигде не было записано, действующий понтифик шепотом называл его своему преемнику. И пока священное имя Рима известно, город жив и сможет восстать из пепла.
Но если что-то случится со мной, если я исчезну в этом огне, – Рим погибнет вместе со мной.