– Он возле Капитолия, – сказал Нимфидий и, глянув на стоявшего неподалеку Тигеллина, повысил голос: – Это совсем рядом с твоими владениями.
Тигеллин засучил рукава и, решительно шагнув вперед, воскликнул:
– О боги!
– Пошлите своих людей на спасение табулария[27], – скомандовал я. – Они должны туда добраться и спасти все, что только возможно. Хранящиеся там исторические ценности уникальны, их утрата будет невосполнимой. Постарайтесь спасти золотую триумфальную колесницу Августа.
Пожарные быстро выдвинулись в город, пока еще оставался свободный от огня проход.
Разгоревшийся заново огонь наскакивал на уцелевшие кварталы, с ревом проносился по открытым пространствам вокруг Форума, а потом словно раскинул руки в стороны – на юг и на север, давая понять, что отступил накануне по своей воле, а не благодаря нашим усилиям.
Позже я узнал, что он почти добрался до моей фамильной гробницы на севере, у Фламиниевой дороги, и до Сервилиевых садов на юге.
Огонь не утихал еще три дня, но и после никто не верил в то, что он сдох окончательно, и мы, прежде чем спуститься с Эсквилина, выждали еще два дня.
Из узких нор в залежах пепла поднимался горячий дым, так что оставались подозрения, что огонь просто уснул и в любой момент может снова пробудиться.
– Ничего не трогайте еще пару дней, – приказал вигилам Нимфидий. – Итого у нас будет четыре дня без возгораний, тогда и начнем действовать.
Тигеллин тем временем отправил своих людей на сдерживание гражданских, среди которых были как порядочные горожане, так и желающие помародерствовать. Без моего позволения никто не должен был войти в город.
– Когда пепелище остынет и передвигаться по городу станет безопасно, надо будет убрать тела, – сказал я. – Нельзя, чтобы на них натыкались возвращающиеся горожане.
– Мерзкая работенка, – проворчал Фений.
– Да, приятного мало, – признал я. – Но сделать это необходимо.
– Ну хоть вонять трупы не будут, да и, кроме обуглившихся костей, от них вряд ли что-то осталось.
– После такого там вообще мало что осталось.
Выждав отведенные два дня, мы смогли в этом убедиться.
Я бродил в высоких сапогах по кучам пепла. Дома исчезли, и улиц тоже больше не существовало. В воздухе густо пахло дымом, раскаленными камнями, углем и сгоревшей плотью. От центра города ничего не осталось – только груды камней, золы и пепла. Тут и там в воздух поднимались завитки дыма, невесомый пепел танцевал на ветру.