Наконец добрались до вершины, и я посмотрел вниз, на опаленные деревья, обрушившиеся дома и завалы пепла, а в ясном синем небе надо всем этим кружили птицы.
Справа – дворец Тиберия. Пострадал он серьезно, но частично все же устоял. Я попытался вспомнить обстановку в каждом из его залов и невосполнимо утерянные сокровища, но у меня ничего не вышло. Опись всего этого наверняка была в свое время составлена, но я даже не тешил себя надеждой, что она уцелела.
К счастью, многие мои личные ценности хранились в Антиуме и Сублаквее, но, увы, не все. Великолепные бронзовые греческие статуи в залах дворца наверняка расплавились, а гений их творца испарился.
Пристроенный к дворцу Тиберия Проходной дом пострадал куда значительнее, впрочем, я успел в этом убедиться еще во время пожара. Поскольку я лично его проектировал, наблюдал за тем, как работает над фресками художник, подбирал мрамор, планировал расположение фонтанов… его потеря отзывалась в моей душе куда больнее, чем утрата дворца Тиберия.
– Возможно, что-то еще можно спасти, – предположил я, разглядывая проглядывающий под слоями пепла рисунок пола.
– Я бы не стал тешить себя иллюзиями, – отозвался Тигеллин.
Далее мы прошли по плоской вершине холма к секции Августа, где стояли его скромный дом, храм Аполлона Палатинского, а рядом зеленела роща Священного Лавра. Эта часть холма, притом что языки огня тянулись сюда снизу от Марсова поля, пострадала менее всего. Наверное, ветер в самый опасный момент смилостивился и сменил направление. Но все равно картина потерь ужасала.
Небольшой храм Ноктилуки – богини Луны, которая светит нам всю ночь, словно прекрасный белый фонарь, – превратился в развалины. Рядом с ним устоял большой храм ее брата Аполлона, но храмовый портик с пятью десятками Данаид[38] из красного и черного мрамора обрушился, а статуи разбились.
Глядя на то, как пострадала от пожара прилегающая к храму библиотека, я сразу понял, что хранившиеся в ней свитки утеряны.
Правда, когда на шестой день Великого пожара огонь возродился, нам удалось, можно сказать посчастливилось, спасти хранящиеся в табуларии бесценные книги сивилл и другие весьма ценные документы.
Я бродил по храму и пинал ногами кучи пепла.
Здесь я возложил к ногам Аполлона венок – награду лучшего кифареда, которую заслужил в Нерониях, первых названных в мою честь играх. Это был мой ему дар за победу, и вот теперь тот венок превратился в пепел. С портиков обвалилась штукатурка.