– Ну… – протянула, прикусив язык. – Это экстремальная ситуация, так что, надеюсь, случившееся останется между нами.
Коляну моя сбивчивая реплика очень понравилась. Он взял мои руки и посмотрел так проникновенно, что захотелось нервно икнуть. Не смогла. Остолбенела.
– Между нами… – повторил он, как под гипнозом.
– Холодно, – пожаловалась, скинув оцепенение от созерцания его глаз. – Чувствую, что скоро заболею.
– Ох, я глупец! – воскликнул он, едва не ударив себя по лбу. Прикоснувшись к моим волосам, мужчина помедлил, а затем добавил: – Лучше вернуться домой. Наблюдатели близко, и им очень не понравится, если по моей вине с тобой что-то случится.
– Кто они вообще такие? – спросила его, чуть склонившись и понизив голос.
– Ты разве не знаешь? – По лицу Коляна скользнуло недоумение.
– Только в общих чертах, – поджала губы и осеклась.
А что, если он догадается? Узнает, что я ненастоящая? Тогда отбор закончится? Смогу ли я прекратить участие в этом балагане?
В голове вдруг возникла сцена, где, доведенная до отчаяния, я прошу их:
– Остановите. Алине надо выйти.
И, пошатываясь, удаляюсь в туман.
– Мне не так много известно, – ответил Колян.
Дурацкое имя. Совершенно не подходящее ему.
– Как тебя зовут на самом деле? – спросила, не успев затормозить. Когда сильно устаю, меня резко пробивает на общение. Последняя стадия – хихикать над всем подряд.
– Называть настоящее имя запрещено, – остудил мой пыл мужчина. Но затем склонился к уху и прошептал: – Нильс Лямир.
– Очень красивое имя, – только и успела сказать перед тем, как он потянул меня во дворы.
Романтика за гаражами внезапно закончилась. От этой мысли стало смешно. Помотала меня жизнь.
Опять мы начали на всех парах петлять возле кустов и лавочек. Я еле переставляла ноги, но неведомая сила всякий раз помогала мне, оберегая от падения. В какой-то момент я начала корить себя за то, что не вызвала такси. Раз уж Нильс так не хотел, чтобы за нами подглядывали наблюдатели. В машину бы они точно не смогли пробраться.
Мотыляясь на руке мужчины, как простыня на бельевой веревке, ждала, когда наконец наша прогулка закончится. Живот уже начинало сводить от голода. Песнь одинокого кита вышла настолько громкой, что Нильс замедлился. Вскоре он и вовсе остановился. Я по инерции еще шагала и потянула его за собой.