Откуда там взялся Осман, так никто и не понял. Но нож Гасана вонзился ему прямо в сердце и Осман, неловко вскинув руки, замертво упал на землю. Народ только ахнуть успел, а Гасан бросился к поверженному Осману и потянул за ручку ножа. Кровь хлынула фонтаном, залив одежду и руки Гасана, но он продолжал трясти Османа, умоляя его открыть глаза.
– Вай, шайтан! Что ты наделал!!! – раскричалась прибежавшая Зульфия, которую уже успели позвать к месту трагедии. – Проклятый! Как я теперь буду жить одна? Осман, мой Осман! Люди! Помогите…
Она вдруг вскочила и, страшная, растрёпанная, набросилась с кулаками на Гасана:
– Злодей! Ты специально сделал это! Ты всегда нам завидовал и теперь поплатишься за это!!!
Гасан не отвечал. Он стоял и смотрел, как Асият прижимает к себе испуганного Бахтияра, и тоже не сводит с него глаз. Кто-то вызвал милицию и на поляне быстро восстановился порядок. Османа и Гасана увезли. Асият увела сына домой и закрылась там. Не вышла она, даже когда Зульфия прибежала к ней и стала стучать кулаками в дверь, рассыпая свои проклятия. Несколько дней никто не видел семью Гасана, а потом он сам появился в селении и, собрав старейшин, поклонился им в ноги.
Как оказалось, на общем совете было решено заступиться за Гасана. Несколько человек даже поехали в город, чтобы объяснить, что все вышло случайно. И на суде, который был назначен очень быстро, судья вынес Гасану оправдательный приговор.
– Это что же получается, – металась потом по селу Зульфия. – Мужа моего убили и убийцу выпустили? Где же справедливость? Как же это так?
– Что ты хочешь? – спросили у неё старейшины.
– Дом свой пусть мне отдаст и хозяйство, – заявила Зульфия. – Мне ведь теперь одной детей поднимать надо!
Старики только головой покачали, но Зульфия успокаиваться не собиралась. По селу уже поползли разговоры о том, что она рада избавлению от надоевшего ей мужа, а теперь она хочет ещё и заработать на этом.
– Так тому и быть, – решил Гасан, собрал нехитрые пожитки жены и сына, погрузил на арбу и позвал Зульфию. – Вот, смотри, мы все оставляем тебе. И дом, и скотину, и птицу. Живи и прости нас.
– Куда же вы пойдёте? – воскликнул старик, сосед Гасана. – Разве можно все вот так отдавать вздорной бабе?
– Ничего, – улыбнулся Гасан. – Мы не пропадём. А вы не поминайте нас лихом, дедушка Хаби…