Саха собирала в кучу всё, что соплеменникам удалось захватить с собой. Каждый, спасаясь сам, старался спасти ещё что-нибудь. Что подворачивалось под скорую руку. И кое-какая посуда горкой притулилась недалеко от костра.
– Саха, дай горшок поболе, – протянула руку старая Фена. – Шалапутную подою. Мотка, пошли подержишь. Мне с ней сегодня одной не управиться.
Вскоре в глиняные стенки звонко забили белые струи. Будет у детей молоко.
Постепенно подходили самые отставшие. Самые слабые.
Последними пришли Наз с дедом. Наз – молодой и сильный юноша, весь путь помогал старику, они замыкали их маленький отряд.
– Все добрались? – спросила у него Саха.
– Все.
Женщина обвела взглядом своих соплеменников. Как много погибло. Как мало осталось. Как им дальше уцелеть? Если не получилось, когда они были большим племенем, то теперь… Но не время предаваться унынию.
– Наз, дай посмотрю твою руку.
– Да ничего, Саха, думаю, пройдёт. Стало лучше за нынешний день.
Но рука беспомощно болталась.
Темноволосая, темноглазая красавица Лайя бросила ревнивый взгляд на Саху. Что же она пристала к Назу? Пусть пристаёт к мужчинам постарше. А за его раненой рукой и она может поухаживать.
Но Наз уже повернул к мужчинам. На песчаном берегу быстро росло сооружение-шалаш. Одно на всех.
Темнота окружила новый стан плотной стеной. Люди едва успели приготовить всё необходимое для ночлега и теперь лежали и сидели вокруг костра. Скоро спать. Всем, кроме Наза. Ему первому выпало нести караул на высоком берегу. Он и ушёл туда. Но ненадолго. Старейшина приказал мужчинам сменять друг друга лишь звёзды сделают свой шаг.
Глаза слипались. Но так приятно смотреть на пламя. Так тепло. От одежды из шкур поднимался пар. Спать хотелось страшно, но сбоку от костра на углях готовилась рыба. И её запах не давал до конца расслабиться.
– Ара, помоги мне, – попросила Саха.
Она раскладывала равные куски дымящейся вкусным ароматом рыбы на листья лопуха. Ара стала разносить.
Худые и мускулистые, молодые нежные и морщинистые узловатые руки принимали свою часть нынешнего ужина. Осторожно, чтобы не уронить.
Бабка Фена проглотила и не заметила. Поползла вглубь шалаша. Всё. Выдержала этот страшный переход. А ведь в её возрасте он был труднее вдвойне. А если вспомнить про непутёвую корову… Фена не успела додумать про корову, потому что её голова коснулась подстилки из листьев, и мысли тут же покинули её.