– Как докажешь, что были бонусы? – загорается Спенсер.
– Фотки голых задниц делать не буду, даже не проси. Хватит и фотографий ужина.
– А если она будет не против? Сверкнуть голой задницей. Или хотя бы… сиськами. В лифчике.
– Против буду я, – отрезаю, смерив друга тяжелым взглядом.
– Договорились. – Руки Спенсера рассекают воздух в уступающем жесте. – Ужин и пару фоток с квартиры. В одежде.
Долго ждать не приходится. Мы стоим на лестнице, заняв первые три ступени, ведущие на второй этаж, когда слышим стук каблуков и оживленные голоса.
А вот и моя пассажирка-должница плывет прямо в руки. Бывают же совпадения… Мы что, герои комедии с бюджетом в сто долларов?
И если утром я не стал напрягать извилины, вспоминая ее имя, то сейчас мозг работает в аварийном режиме. Фамилия Рамирес. А зовут… Милагрос?
Девушка что-то шепчет своей спутнице, проплывая мимо. В ту же секунду я ловлю заинтересованный взгляд Спенсера. Развернувшись вполоборота, смотрю вслед упорхнувшей парочке и спрашиваю:
– Молча проходим мимо?
Сэм
Я с трудом побеждаю закон гравитации, что едва ли не тянет мою челюсть к полу.
Он расслышал наш шепот или прочитал мысли? Если первое – ну и локаторы! А второе – этот голос в связке с пресловутым взглядом… Бежать бы отсюда скорее, пока пол под ногами не треснул.
Мне не нужно оборачиваться, убеждаясь, что это он: блондинистый демон ленивой поступью шагает в нашу сторону.
Мы с Милли почти одного роста, когда на ногах у нее, как сегодня, стремящиеся к потолку каблуки. Парень уже возле нас, и я стою, наполовину прикрывая Рамирес. Возможно, поэтому принимаю его нагловатое «приветствие» на свой счет:
– Сегодня в семь, бронь в «Дон Кихоте». Надень что-нибудь симпатичное и не опаздывай.
Троица за спиной блондина переглядывается и почти в унисон прячет улыбки. Один даже отворачивается, продолжая подозрительно подрагивать плечами.
Я стреляю взглядом в подругу, выгибаю бровь в вопросительном жесте и читаю по губам:
– Золото.
И тут меня заносит.
– Странно… Сколиоза нет, кривошеи – тоже. А корона не давит? Наверняка же тяжелая.
Я осекаюсь, догадавшись, что и взгляд, и вопрос Люцифера до этой секунды предназначались не мне. Когда глаза, напоминающие ледяные айсберги, встречаются с моими, чувство проникновения в голову становится ярче. Я словно «Титаник», который он так отчаянно хочет потопить.