«Джентльмены, – донесся с другого конца помещения голос Главного с отеческими интонациями. – Давайте ближе к делу. Нация ждет от нас решений».
Кто-то вздохнул. Кто-то склонил лицо к уху соседа.
«Вы не уступите мне ваше приглашение на завтрашнюю попойку? Я слышал, вы решили начать новую жизнь…»
«Давайте посмотрим, как дела пойдут дальше», – так же тихо и дипломатично ответили ему.
Чья-то рука взяла со стола карандаш. Кто-то негромко откашлялся.
«Джентльмены. Мы так и будем перешептываться и перемигиваться – или все же частью поделимся с собратьями наболевшим и намытыми крупицами истины? – спросил Главный. – Тем более что мы как раз для этого сегодня здесь собрались».
«Несомненно, – уверенным голосом поддержали его замечание. – Давайте посмотрим, как дела пойдут дальше».
Все помолчали. Слышно было лишь, как тихо постукивают о поверхность стола концы карандаша, методично переворачиваясь в пальцах руки.
«Исходя из современного состояния нашего знания, – медленно и осторожно произнес чей-то голос, – и относительно существа рассматриваемого дела, в подобном походе есть доля здравого смысла».
Карандаш продолжал тихо постукивать. Воцарилось долгое, конструктивное молчание. Затем собравшиеся вновь продолжили обсуждение.
7
Хаплохромис озадаченно держал в руках странную телеграмму и не знал, как с этим жить дальше. Он уже не первый раз сталкивался с неприятным свойством материи, что стоит только прикрыть за собой дверь, вежливо попросив всех не беспокоить, как беспокоить начинает даже то, что беспокоить не должно по определнию.
«Купил улетные сандальки. Подробности по возвращении. Гермес».
Кто-то ошибся адресом, и теперь надо было думать, как новые вводные уместить в прежнюю стройную и законченную структуру мироздания. Отправляли явно мимоходом и непонятно, в каком контексте, но дело было сделано.
Спрашивается, причем тут сандальки.
«Купил улетные сандальки…»
«…Психоанализ в пределах своей метапсихологии на основании консервативного характера влечений живого организма (так сказать, принцип вечного возвращения к исходному состоянию – от модальности напряжения к модальности вечного покоя) делал вывод о жизни как окольном пути, имеющем целью смерть. Когда-то несколько миллиардов лет назад у первого сгустка живой плазмы, появившейся с намерением сейчас же умереть, путь этот был легок, прост и приятен; сегодня он в силу параметров изменчивости среды обременен целым рядом неприятных осложнений. То есть: обнаружив в генетическом аппарате именно те составляющие, отвечающие за программу «вечного возвращения» и обременив им существование рядом новых осложнений, хорошо было бы добавить умным сапиенсам две-три сотни лет активной жизни сверху. Если определить основной принцип жизни как напряжение с вектором направленности в сторону равновесия, то напрашивается лишь одно решение – это напряжение сохранить, перенастроив заданный природой вектор направленности…»