Эмиль почувствовал, что что-то изменилось. Он будто опьянел, или скорее стал засыпать. Перед глазами вспыхнула радуга, и Эмиль растворялся в ней.
– Ну же, Глеб! Чёрт возьми, – взмолилась Кристина и залилась хохотом, – Джон облил Шерстюня пивом, и хочет погладить его утюгом на минимальном накале.
– Чего? Вы совсем уже?! – погрубевший голос Глеба заглушил все смешки, он практически кричал. – Совсем охренели?!
Внезапно свет внутри капсулы погас, и стало тихо. Эмиль ждал, когда из темноты появится интерфейс или что-то подобное, но почему-то ничего не происходило.
«На стримах Киллара вход был определенно не таким», – подумал Эмиль.
Он поднял руки, ощупал крышку капсулы, попытался ее открыть, но ничего не вышло.
Тем временем послышались едва различимые возгласы одноклассников. Но гораздо громче Эмиль слышал собственное дыхание.
– Эй! – закричал Эмиль. – Глеб! – закричал он ещё громче.
В горле запершило, и он закашлялся.
«Не услышали? Похоже, что нет, или сделали вид, что не слышат. Так в чем же дело?»
И тут Эмиля осенило.
«Провод на полу. Глеб задел ногой провод, когда уходил. Или убегал. А теперь капсула обесточена. И крышка не открывается. И его на самом деле не слышат».
Внезапно Эмилю стало душно. Стенки капсулы будто стали сжиматься.
– Глеб, тварь! – снова закричал Эмиль.
«Он вернётся, он увидит. Он меня выпустит», – крутилось у него в голове.
Но шли минуты. Минута за минутой.
Возможно, уже прошли часы. Эмиль потел, стонал и кричал. И чем больше проходило времени, тем меньше воздуха оставалось, и тем становилось жарче. В определенный момент Эмиль почувствовал, что его мутит. Он больше не мог терпеть. Он впал в истерику, замолотил руками по капсуле, но это только усугубляло положение.
Совсем скоро Эмиль выбился из сил. Он просто лежал и ревел. И не мог дождаться, когда он уже умрет.
Крышка капсулы щёлкнула. Щель вдоль крышки вспыхнула светом, и приятная свежесть опустилась на взмокшую кожу. Эмиль жадно глотал воздух и как можно скорее покинул капсулу, насколько позволяли ослабевшие конечности.
– Ну как первый сеанс? – спросил Глеб.
Эмиль хотел обвинить Глеба. Хотел сделать ему больно. Хотел похоронить его самого в его же капсуле. Но все, что он сделал, это шлёпнул его кулаком по груди и закричал:
– Ты что, блин, не врубаешься, придурок, – его голос поник и стал завывать. – Идиот, скотина, блин… Идиот!