.
За рулем теперь сидел Костецкий, а Галина с Анатолием сзади, как и полагается молодым. Летчики поглощали сладкие трофеи, зажатые между двумя вафельными кружками, Галина смотрела на своего теперь мужа, пытаясь понять, что же с ней произошло за эти два дня, и не могла насмотреться.
– Братцы! – вдруг закричал Костецкий. – Вы посмотрите какое чудо! – и он резко нажал на тормоза.
Галина, едва не вылетевшая из автомобиля, ошеломленно смотрела на мороженое, которое протягивал ей Костецкий. На одном вафельном кружке было выдавлено «Толя», а на другом «Галя».
– Вот так! – многозначительно сказал Костецкий. – Вот и не верь после этого приметам.
Он переключил скорость, нажал на газ, и машина рванула вперед.
– И что будет дальше? – спросила Галина.
– У тебя спектакль, – напомнил Ковров.
– А после спектакля? – прокричала Галя.
– Жизнь! – закричал и засмеялся в ответ Ковров. – Долгая, счастливая жизнь!
Костецкий крутанул руль вправо, машина, визжа покрышками, влетела в переулок, Галину, согласно законам аэродинамики, бросило на Анатолия, и дальше, до самого театра, он не раскрывал объятий.
А потом был спектакль. Галя играла Любовь Гордеевну в той самой декорации, посереди которой четыре часа назад стоял стол под красным сукном, а за столом сидел президиум, мечтавший исключить ее из комсомола, а дело ее направить в органы.
– Нет, Митя, я нарочно. Я знаю, что ты любишь меня; мне только так хотелось пошутить с тобой, Митенька! Митя, что же ты молчишь? Ты рассердился на меня? Я ведь говорю тебе, что шучу! Митя! Да ну скажи же что-нибудь!
– Эх, Любовь Гордеевна, не шутки у меня на уме! Не такой я человек! – гордо отвечал Митя.
– Черт принес! – выругался заведующий труппой, отлетая от дырки в занавесе, через которую он наблюдал за зрительным залом. – Кто их пригласил в театр? Что за сволочь? Своими руками придушу!
– Кого? – переспросил выпускающий, отходя от своего пульта.
– Героев! – почти кричал заведующий труппой.
– Каких героев? – недоумевал выпускающий.
– Сам посмотри! – огрызнулся заведующий труппой и исчез в закулисье.
Выпускающий приник к дырке… Увиденное испугало его. Зритель смотрел не на сцену, зритель смотрел в сторону ложи, в которой восседали два Героя Советского Союза, два великих летчика – Ковров и Костецкий.
Все взгляды, бинокли, пальцы были направлены в их сторону.