– Что случилось? – спросил он у военного. – Почему к коменданту?
– Не могу знать! – ответил лейтенант.
– Слушай, друг… – наклонился к нему Ковров. – А нельзя до утра подождать? Тут такое дело… – он оглянулся на дверь люкса. – Я женился вчера. У меня там невеста… жена уже, – и он, привыкший распоряжаться, извинительно улыбнулся.
– Приказано доставить немедленно, – ответил лейтенант. – Машина ждет внизу.
– Полковник Ковров прибыл согласно предписанию в ваше распоряжение, – мрачно доложил Анатолий военному коменданту города.
Генерал встал из-за стола и, держа перед собой бумагу, прочел ее содержание:
– За не санкционированный командованием самовольный вылет из аэропорта «Тушино» в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое мая тысяча девятьсот тридцать девятого года, в направлении Калинин[23] – Ленинград, полковника Коврова подвергнуть дисциплинарному взысканию в виде заключения его под арест на гарнизонную гауптвахту сроком на трое суток. Командующий военно-воздушными силами генерал-полковник Смушкевич.
Генерал закончил читать. Положил листок на стол и распорядился:
– Сдайте личное оружие, портупею и наручные часы.
– Часы-то зачем? – изумился Ковров. – Вы чего думаете? Я на ремешке повешусь?
– Так полагается, товарищ полковник, – мягко пояснил генерал.
Утром Галина вышла из гостиницы, остановилась, соображая, в каком направлении может быть Александринский театр, сверяясь с планом, кем-то нарисованным ей на клочке бумаги. Была она бледна, с опухшими веками – явным признаком бессонной ночи. Проходя мимо газетного киоска, остановилась. Обычный киоск: газеты «Правда», «Известия», «Ленинградская правда», «Комсомольская правда», «Гудок», «Красная звезда», «Смена», «Литературная газета» и «Красная новь». Все четырехполосные, с мельчайшим шрифтом. Журналы: «Огонек», «Работница», «Крестьянка», «Чиж» и «Костер».
За квадратными, похожими на дачную веранду, окошечками ларечной витрины располагались фотооткрытки: слева летчики, Герои Советского Союза, справа актеры и актрисы советского кинематографа.
Галина купила открытку с изображением своего мужа.
– Этот хороший, – мать положила фотографию Коврова на столик, – чистый.
Потом добавила:
– Сильный… он в Москве?
– Здесь, в Ленинграде, – устало ответила Галина.
– Почему же не пришел? – удивилась мать.