– Слушай, Шукаев, теперь расскажи, как дело было.
– Мы его на сквере заметили, – начал сержант.
– Где именно?
– У павильона.
– Одного?
– Вроде.
– Вроде или точно?
– Точно одного. Окликнули. Он бежать. Мы за ним. Он в подъезд.
– У него ничего в руках не было?
– Вроде сумка или мешок какой.
– Шукаев, – Никитин достал папиросу, – ты в милиции сколько лет?
– С тридцать девятого. А что?
– А то, друг Шукаев, пора бы отработать память.
Сержант молчал, потом топнул валенком.
– Был у него мешок, точно был. Он ему мешал в дверь войти.
– Вот это горячее. – Никитин перекинул папиросу из одного угла рта в другой. – Ты лестницу осмотрел?
– Так точно!
– Ну?
– Не заметил. Будем искать?
– А зачем нам надрываться, у нас техника есть. Смирнов, давай Найду.
Собака вспрыгнула на площадку. В свете фонаря глаза ее горели синеватым огнем. Она подняла лобастую морду, посмотрела на Никитина, и ему стало не по себе от этого диковатого взгляда.
– Ищи, Найда, ищи, – скомандовал проводник.
Овчарка потопталась на месте и потянула повод. Она добежала до последнего этажа, стала лапами на дверь шахты лифта и гулко залаяла.
– Ну-ка, убери ее, – отдуваясь, приказал Никитин. Бегать по этажам в полушубке было тяжело и жарко.
Проводник оттянул рычащую собаку, и Никитин распахнул дверь шахты. Мертвая кабина застыла здесь на многие годы.
Никитин посветил фонарем и увидел брезентовую сумку, валявшуюся в углу. Он вошел в кабину, нагнулся, расстегнул пряжку, направил фонарь внутрь. В сумке насыпью лежали патроны к пистолету «ТТ» и нагану, несколько пачек папирос «Совьет юнион» и какие-то металлические пластинки.
Никитин взял одну и увидел не то буквы, не то цифры, выбитые на конце.
– Это типографские литеры, – сказал за его спиной эксперт.
– Шрифт? – переспросил Никитин.
– Да.
– Зачем он ему?
– Приедем на Петровку, узнаем, что сложить из этих буковок можно.
– Ну что ж, вызывайте перевозку, – скомандовал Никитин, – убитых на экспертизу, а мы по домам. Ты, Шукаев, с ними поедешь, рапорт напишешь.
Данилов
Утром его вызвал начальник МУРа: позвонил по телефону сам и голосом, не терпящим возражений, коротко бросил:
– Зайди.
Данилов вздохнул, закрыл старое дело бандгруппы Пирогова, которое изучал уже второй день, интуитивно чувствуя какую-то невидимую связь между тем, чем он занимается сегодня, и бандой Пирогова, и пошел к начальству.