На небольшой поляне мужчины уже разбили лагерь: поставили палатки и отправились за водой к роднику, найденному с помощью особого артефакта, созданного магами воды. Вскоре девушки засыпали в кипящие котелки вяленое мясо и крупу. Я поставила собственную палатку в стороне и сейчас с любопытством сунула нос в мешок с провизией, собранный для меня дядюшкой Лурье. Пара кусков ароматной копченой ветчины, сыр, овощи и даже несколько моих любимых сушеных груш. Мясо отдала на общий стол на радость голодным мужчинам, а сыр оставила на утро. Магистр был особенно хмур и неразговорчив. Распределив посты на ночь, Вермион первым вызвался дежурить. Хотела было напроситься к нему в пару, но он так зыркнул, что я юркой мышкой прошмыгнула в палатку. Но потом все же выбралась и окружила лагерь особой защитой. Черно-фиолетовые капли стекали с пальцев и впитывались в землю, соединяясь в яркий полыхающий контур. Некроманты, как заворожённые, наблюдали за происходящим, тихонько перешептываясь. Мэтр только ухмыльнулся довольно и отвернулся, закутавшись в тёплый плащ.
С чувством выполненного долга, забралась внутрь. К ночи поднялся сильный ветер. Деревья жалобно стонали, перешептываясь листвой, будто жалуясь друг другу на свою боль. Этот зловещий скрип вселял странную тревогу и беспокойство. А стоило сомкнуть глаза, как странные ощущения только усилились. Что-то надвигалось, страшное, непонятное. Тьма вокруг сгущалась. Я бежала босиком по мягкой, укрытой мхом земле. Где-то там за деревьями остался отчий дом. Сердце внутри восторженно замирало. Вон там за корявым кряжистым дубом у старого кладбища меня ждет он.
У покосившейся ограды, сгорбившись, стояла фигура в капюшоне. Шумно вздохнула, переходя на шаг. В груди восторженно всколыхнулось.
– Я пришла, – проговорила низким грудным и совершенно не своим голосом.
Неизвестный развернулся, и мне в лицо полетели странные сверкающие частицы, целое блестящее облачко. В глазах померкло, тело стало легким и невесомым. Меня подняли крепкие руки и понесли куда-то. Невероятное чувство эйфории захватило, страха совершенно не было, и даже холодный камень под спиной не напугал меня. Фигура в капюшоне склонилась надо мной, но я никак не могла рассмотреть лицо. В голове был странный дурман, и даже когда в изящной руке сверкнул изогнутый кинжал, даже тогда инстинкт самосохранения молчал. Лезвие легко вошло в мое тело прямо в центр груди и пронзило магический источник. Боль тяжелой душной пеленой растеклась по венам, выкручивала суставы, ломала кости, но двинуться я не могла, будто застыла на зыбкой границе между жизнью и смертью. Я все чувствовала, абсолютно все, что он делал с моим телом, каждый надрез, но не могла даже пошевелить губами. В страшной агонии секунды растягивались в минуты, а минуты в часы. Почему он делает это со мной? За что?