– Мне сопровождать вас?
– Куда это?
– Разве ваше величество не посетит сегодня Кукуй?
– Сам доберусь.
– Это может быть опасно.
– А кто мне хвастался, что всех татей переловил?
– Государь, я вовсе не разбойников опасаюсь. Среди ваших бояр достаточно людей, способных на любую подлость. Вспомните Салтыковых.
– Да, были люди, не то, что нынешние.
– Прошу прощения, что вы сказали?
– Помельчал, говорю, народ, ладно прикажи седлать коней.
Кукуй, или Немецкая слобода, успел изрядно разрастись за время моего царствования. По сути это город в городе, маленький осколок протестантской Европы в центре православной столицы. В нем есть своя ратуша, лютеранская кирха и даже школа, в которую ходят дети местных немцев. От остальной Москвы он огорожен высоким тыном, а на воротах стоят часовые из Мекленбургского полка. Собственно сам полк располагается тут же. Многие мои солдаты обзавелись семьями и живут в своих домах. Другие, отслужив, вернулись домой, и их рассказы о необычайных приключениях в заснеженной России и моей щедрости к своим солдатам послужили тому, что поток желающих стать под знамена герцога-странника не иссякает. Вот и сегодня в карауле стоит новичок, с опаской взирающий на сопровождающую меня кавалькаду, но его более опытный товарищ привычно салютует мне ружьем и приказывает тому поднять перекрывающий путь шлагбаум.
– Здравствуй, Михель, – приветствую я часового, – как поживаешь?
– Милостью вашего величества, недурно.
– Я слышал, что ты собираешься вернуться в Шверин?
– Только для того, чтобы жениться и вернуться с семьей сюда.
– Вот как, и невеста есть на примете?
– За этим дело не станет. Ваши солдаты – завидные женихи, мой кайзер.
– Тогда зачем тебе куда-то ехать, чем тебя русские девушки не устраивают?
– О, меня-то – всем, но вот пастор не станет венчать меня с православной, а если я уговорю ее принять нашу веру, сразу прибежит ваш капеллан Мелентий и будет такой скандал, что мало не покажется.
– Ну как знаешь; впрочем, если хочешь, я замолвлю за тебя словечко полковнику, чтобы он послал тебя вместе с очередным посольством.
– Благодарю, мой кайзер, это было бы чудесно!
Договорив с солдатом, я тронул каблуками бока своего коня и поскакал прямиком к трактиру, принадлежащему Лизхен. А молодой часовой опустил шлагбаум и с немалым изумлением спросил Михеля: