Майор вытащил из альбома фото и протянул Генриху.
– Нет, так не принимаю, – отстранил его руку Гольдринг – Подарок надо надписать.
– Если дело за этим…
Шульц взял ручку и размашисто написал на обороте: «Лейтенанту фон Гольдрингу от майора Шульца».
– Благодарю, очень благодарю, – Генрих спрятал фотографию за борт мундира.
– Да, я согласен с вами, генералу Даниелю сегодня не до подарков, – вздохнул Генрих, – вторая операция подряд проваливается.
– Вы считаете первой – «Железный кулак»?
– Да, а теперь «Зеленая прогулка»…
– А чем, по-вашему, это объясняется, герр лейтенант? – внимательно вглядываясь в лицо Генриха, спросил Шульц.
Взгляды их скрестились.
– Я разведчик с детства, и хоть я младше всех офицеров разведки корпуса, но никто не разуверит меня в том, что в штабе действует отлично замаскированный шпион.
Шульц откинулся на спинку стула, ноздри его большого носа чуть вздрагивали, словно чуяли добычу, а глаза сощурились в узенькие щелочки.
– Вы думаете? – хриплым голосом переспросил он Генриха.
– Уверен. Даже более – твердо убежден. Но ведь мы, майор, собирались сегодня развлечься, а завели разговор о таком больном и таком неприятном для нас, двух штабных офицеров, вопросе.
– Верно, – согласился Шульц. – Давайте, в самом деле, поговорим о чем-либо ином.
– Скажите, пожалуйста, герр майор, как вы сохраняете такую уйму негативов? – с любопытством спросил Генрих.
– Негативы я сжигаю. Если есть фотографии, незачем возить с собой лишний груз. Но почему это вас заинтересовало?
– Случается, что возникает потребность дублировать какую-нибудь старую фотографию. Вот и пригодились бы негативы.
– До сих пор не было в этом потребности, – пожал плечами майор.
– Допустим, какой-нибудь вашей фотографией заинтересуется гестапо, что тогда? Придется вырывать фотографию из этого альбома, и у вас не останется копии.
Глаза Шульца округлились, в них промелькнула тревога.
– Зачем же гестапо интересоваться моими фотографиями?
Генрих вдруг согнал с лица улыбку, глаза его глядели на майора холодно и враждебно.
– Ведь не все же такие доверчивые простачки, как вы думаете, майор.
– Я вас не понимаю! Объясните, что все это значит? – голос майора срывался от возмущения. – К вашему сведению, барон, я не потерплю оскорбления. А ваши намеки звучат, как оскорбление. Не забывайте, лейтенант, что я старше вас чином и вот уже почти десять лет на этой работе.