– Иду, иду, иду, – шептала я себе под нос.
Как вдруг послышался оглушительный свисток! Казалось, на меня движется поезд, а я спохватилась и бросилась к чайнику, паникуя, как его выключить! Привычным жестом я пыталась найти ручку у плиты, но ее не было.
Схватив какое-то полотенце я стащила его с магической печати.
– Ай-ай-ай! – скулила я, чувствуя, как даже сквозь ткань обжигает руки раскаленная ручка.
Чайник все еще гневно брыкался крышкой.
– Он меня убьет, – прошептала я, вжимая голову в плечи и поглядывая в сторону двери.
– Это что за ужасный звук!
В голосе маэстро слышалось раздражение.
– А! Простите!– растерялась я, крикнув по инерции. – Это чайник… Да, чайник…
Ой, я спохватилась, вспоминая, что кричать в ответ здесь запрещается. Все-все-все! Больше не буду!
Плеснув кипятка заварник, я подождала пару минут, дуя на пальцы, и потом плеснула в кружку. Сколько ложек сахара? Одна? Две? Или три?
Я случайно просыпала несколько сахаринок на золотой поднос и тут же стала выметать их салфеткой, стряхивая на пол.
Ладно!
Я решительно стащила со стола сахарницу и ложку, водрузив это все на поднос.
– Так, аккуратней! – прошептала я, осторожно открывая дверь. Мягкие туфли издавали шорох, а я спешила на второй этаж.
Так, где же балкон? Или это шутка? На всякий случай я заглядывала в каждую комнату. Каждая деталь этого дома, от изящных резных деревянных плинтусов до золотистых раритетных часов на мраморной полке, говорила о роскоши и тонком вкусе его владельца.
Наконец-то я увидела лестницу. Осторожно, чтобы не скрипеть дверью, я вошла бочком вместе с подносом и стала подниматься наверх. Я попала на какой-то длинный широкий балкон, заметенный снегом.
Снег все еще валил крупными хлопьями. Он залеплял глаза, а я зажмурилась. Был уже вечер, а снежная буря все бушевала и бушевала, заметая все вокруг. Из любопытства я заглянула вниз! О! Лучше бы я этого не делала! Там, внизу зияла темнотой пропасть, в которую падал снег.
На секунду у меня закружилась голова.
Где он? Где это дарование? Где этот гений? Или всех гениев тянет на балконы?
Закатив глаза, я вспомнила, как мама, в порыве ссоры с соседями за кошачьи приветы на коврике под дверью, обещала им, что отдаст меня на барабаны. Слуха и голоса у меня не было, зато музыкальная школа обещала отыскать во мне чувство ритма. Соседям тут же расхотелось с нами ссориться.