Лига – это отдельное государство, и его правители вынесли свой вердикт.
И как следовало из мотивировочной части этого вердикта “Ситуация двусмысленная и доподлинно установить истину не представляется возможным. Поэтому лига, принимая во внимание опасность повторения подобных случаев, в будущем создаёт прецедент”.
Отлично, половину моего сезона приносят в жертву будущим интересам НХЛ! Теперь именно на это решение будут ссылаться во всех подобных делах.
* * *
В Миннесоту я возвращался на арендованном бизнес джете. Таким образом мистер Грин решил подбодрить капитана своей команды. Лучше бы он сделал свою работу в этом сраном совете!
– Алекс, я приношу свои извинения, – сказал мне Харпер, когда самолёт взлетел и взял курс на запад, – само собой, что ни о каком вознаграждении мне, как твоему адвокату, и речи быть не может. Я не справился. Еще раз прошу меня извинить. Хотя какие тут к черту извинения! Это полный провал, на котором ты потеряешь как минимум миллион. Такого в моей практике еще не было. Чёртово спортивное право! У вас всё никак у людей!
– Я понимаю, мистер Харпер. Интересно, а как распределились голоса в этом голосовании, и кто вообще настоял именно на таком наказании? Половина регулярного сезона, 40 матчей, это очень жестоко.
– Я обязательно узнаю все подробности. И кто как голосовал, и кто предложил именно это наказание. И знаешь что, Алекс, думаю, что нас могут ожидать неприятный сюрприз.
– Какой, мистер Харпер?
– Не хочу об этом говорить здесь, – отец Бекки обвёл взгляд салон самолёта, – Лучше вернуться к этому вопросу, когда мы прилетим.
Само собой, что после приземления я сразу поехал в офис Харпера.
Секретарша адвоката была на своём месте и, едва увидев нас, она буквально закричала:
– Дерек, тебе звонил Оуэнс из Нью-Йорка дважды.
– Спасибо, Моника. Набери мне его. Это мой контакт в офисе НХЛ, один из секретарей, – это уже мне, – сейчас мы всё и узнаем.
– Мистер Оуэнс на линии, – прервала нас секретарша.
– Джон, мне нужны подробности, – вместо приветствия сказал Харпер в трубку, – потом он зажал её рукой и сказал мне, – Алекс, подожди, пожалуйста, в комнате для посетителей. Моника заказала лёгкий ужин, сейчас его уже доставят.
По телефону Харпер разговаривал около получаса. За это время я и правда успел подкрепиться и позвонить Бекке. Когда та услышала итог нашей поездки в Нью-Йорк, то не сдержала эмоций и расплакалась. Пришлось её утешать и обещать, что приеду, как только смогу.