– Ничего ему не отшибло и все он прекрасно помнит. Но сказал, что видит первый раз.
И снова все-все рассказала. И даже про белоснежную манжету.
– Вот же га-а-ад! – проникнувшись, ахнула Наташка.
– Да козел, однозначно!
– Слушай, Машка, а каким он стал – Гордеев? Я же его со школы не видела. Ты помнишь, как он мне нравился? Я его даже на остановке караулила и в любви признавалась – классе в четвертом. Вот дура!
– Помню. А еще помню, что тебе нравились Логницкий, Юсупов и Деревянко. И всем им ты признавалась в любви.
– Не без того. Но по Гордееву я честно сохла дольше всех. У него были такие офигенные губы, м-м…
– Ну… Он стал толстым, лысым и косым хряком.
Феечка так ахнула, что чуть кофе не расплескала. Выпучила глаза.
– Не может быть?? Димка-то?!
Я вздохнула и призналась:
– Я бы очень хотела, Наташка, чтобы он таким стал.
– А на самом деле?
А на самом деле…
– Я его особо не успела рассмотреть. Но скорее всего он спортом занимается. Плечи – во! – и показала размер наглядно.
– Офигеть!
– Ага.
– Он в школе плаваньем занимался и бегом, – кивнула подруга. – Я с ним в один бассейн ходила. Мы даже с вышки вместе ныряли. Только он рыбкой, а я бомбочкой.
– И волосы отрастил. Ты помнишь, у него всегда был ежик?
– Конечно.
– Так вот, теперь ежика нет.
– А что есть? – еще одна конфета исчезла за щекой Наташки.
– Шевелюра, как у молодого Бандераса. Ну, разве что немного короче.
– Да ну на!
– Ага. Я потому и удивилась, что Димка так изменился, и не сдержалась. А вообще, он за столом сидел. Может, у него там пузо, как два арбуза! И ноги покривели. Очень бы хотелось!
– Ой, что-то мне в это слабо верится, Машка, – усомнилась Феякина, и я с ней вынужденно согласилась.
– Феечка, да какая разница. Главное ведь, что я для него, как пыль! Понимаешь? В первый раз он меня видит! А мы ведь с ним четыре года вместе сидели. Я еще не забыла, как он мне карандаши точил. Вот как такое может быть, а? Не пойму.
Наташка помялась, но все-таки сказала:
– Слушай, Малина, а насчет их родства с Мамлеевым ты уже подумала? Может, это из-за Кирилла? Слухи-то ведь наверняка дошли.
– Подумала, – призналась, – но верить в это не хочу. А если даже и так – пошли они все! Малинки – мои!
– Вот да! Задом наперед и в глубокую «Ж»! И Гордеев туда же!
– И Гордеев!
Мы допили кофе, съели конфеты и на прощание чмокнулись в щеки.