–Я вам верю.
Итан снял паузу с кассеты.
–Итак, господин Гуго Франц, прошу отвечайте честно и ничего не утаивайте, если только это не личное. Прошу вас, начинайте.
–Я, Гуго Франц, 1933 года рождения, гражданин Франции, проживаю во Франции всю свою жизнь, по национальности француз, боролся за благополучие Франции всю свою жизнь, пусть для молодого меня благополучие Франции отличалось от современных представлений…
–Что значит отличалось от современных представлений?
–Я начну издалека… Жил был мальчик, который очень любил свою страну и людей, окружавших его. Также мальчик любил природу и животных своей страны, он часто гулял с друзьями и ходил в лес за грибами. У него было много друзей, – протянул Гуго, с раздосадованной улыбкой на лице, – этот мальчик до сих пор их помнит. Когда началась война, мальчику было всего 6 лет, он пошел воевать за страну, поддавшись влиянию своего отца. Мальчик хоть и был маленьким, но он все понимал, понимал что надо помогать взрослым, носить патроны, носить бинты. Он понимал что взрослые кого-то убивают. Шла война, мальчик подрос и вот уже ему выпала роль стрелка. В 7 лет мальчику доверили автомат. Это был пистолет-пулемет Томпсона 1922 года выпуска. Для мальчика провели инструктаж, он недолго учился стрелять, потому как на его гарнизон напали уже спустя день. Это была французская освободительная армия…
–Если я все верно понимаю, то речь идет о Второй Мировой войне, а раз, по вашим словам, действия происходят во Франции, то Вы, должно быть, служили в освободительных войсках? Как же она могла напасть на ваш гарнизон?
–Понимаете ли, Итан, я был слишком мал для того чтобы понять где белое, а где чернильно черное, даже гнилое. Я не мог отдавать отчет своим своим действиям, я делал так, как мне сказал делать отец…
–Гуго, расскажите подробнее, кем был ваш отец. Если Вы конечно не против.
—Мой отец… Я мало что о нем помню. Но по моим детским воспоминаниям…
Он перелистнул страницу альбома и указал пальцем на фотографию. На фотографии был изображен высокий, статный мужчина. Рядом с ним стояла красивая женщина примерно того же возраста, на руках она держала новорожденного ребенка.
–По моим воспоминаниям…, продолжил Гуго, он был очень добрым, но фанатичным человеком. Его звали Теодор Франц. Все что я помню о нем, так это его любовь к родине, не к Франции, хотя я в детстве думал что он говорит именно о Франции. Так вот, он любил родину – Германию. Германию дореволюционную, Германию которая должна была победить в Великой войне, он так считал, он не принимал поражения и лишь ждал, когда сильный лидер поведет за собой эту великую страну. Такой лидер пришел, прямо в день моего рождения Адольф Гитлер занял пост главы рейхстага. Мой отец, по его словам, был необычайно счастлив. Он посчитал меня даром судьбы, он думал я смогу стать таким же великим, как Гитлер. По отношению ко мне отец испытывал только положительные чувства, он никогда не бил меня, ругал только за серьезные оплошности, при этом давая понять за что он меня ругает и почему так делать нельзя. Меньше повезло моей матери, он хоть и любил ее, но, тут и проявились его фанатичные наклонности, она была еврейкой. После прихода Гитлера к власти в Германии, мой отец стал восхищаться идеями национал-социалистов, а также разделял мнение Гитлера о том, что евреи – это пятно на истории человечества. Отец, после этого, всегда жалел о том что именно с моей мамой зачал меня, но при этом отвергал факт того, что я мог унаследовать еврейские гены.