– Нет. Мама запретила вам рассказывать.
– Ясно, – грустно сказала мама Себастьяна. – Ну вот, теперь чисто.
Дом встретил их привычной тишиной. Стоило ей зайти в свою комнату, как Хикари почувствовала себя самым одиноким, самым брошенным созданием на всём белом свете. Если на людях ещё получалось как-то сдерживаться, то стоило остаться одной, эмоции потекли рекой.
– Рису-у-унок… – протянула она и села на пол, уткнувшись лицом в колени.
Слишком тяжёлая потеря. И вроде вот новый альбом лежит – рисуй-не хочу. Но сколько бы раз она ни пыталась, ничего нового не получалось. Она будто застряла на том рисунке, и пока не закончит его, ничего нового нарисовать не выйдет.
Вдруг вся грусть испарилась. Вместо этого её захлестнула злоба. Она зарычала, словно дикий зверь, кинулась бить подушку, потом колотить кулаком о пол до боли и крови. А потом нахлынуло удушливое чувство полной безнадёжности. Она, словно пленница, которую пытают каждый будний день. Нет спасения, нет утешения. Пытка будет продолжаться, никто не придёт её вызволять. Обратно лицо в колени. Слёзы ручьём.
Сквозь рыдания она не услышала, как мама Себастьяна сказала, что уедет на несколько часов. И не заметила, как эти несколько часов пролетели, её сморил сон, и наступила глубокая ночь.
– Чего ревём? – раздалось рядом и резко разбудило её, всё ещё уткнувшуюся в колени на полу.
– Себастьян! – она аж подскочила. Он сидел рядом с ней. Так близко, что их плечи касались друг друга.
– Привет.
– Привет, придурошный. Стучать надо.
– Я стучал, но ты не отвечала.
– Значит, тихо стучал.
– Повторяю свой вопрос: чего ревём?
– Тебе-то какая разница?! – сказала она и шмыгнула носом. – Ты чего тут забыл? Ты же в городе был.
– Я психанул. Интересно, это мне так не везёт, или толковых специалистов просто не существует?
– Ты всех уже достал.
– Неправда. Ещё не всех…. Мне в третий раз повторить?
– Насчёт всех не знаю, но меня уже точно.
– Ты либо сама скажешь, либо я так или иначе из тебя это вытрясу. Хватит упрямиться, пожалуйста.
– … Ладно, – сдалась она. Он, правда, не отстанет от неё, да и выговориться ей хотелось. Она рассказала всё, что случилось: и про рисунок, и про драку, и про выговор директора и мамы. – … Обиднее всего: никто и не подумал мне помочь! Все просто стоят и смотрят!
– Сейчас ты разозлишься, но я всё же спрошу. Почему тебе кто-то должен был помогать?