В ужасе остальные девчонки кинулись к двери, но она закрыта. Они кричали, пытались выломать дверь, но она успешно отразила их нападки.
– Помогите! – кричала одна.
– Спасите! – кричала другая.
– Кричите-кричите, – спокойно сказал Себастьян. – Вас отсюда никто не услышит.
Мила закатила глаза и уже почти не сопротивлялась. Он снял ремень. Она жадно стала глотать воздух, хрипя и кашляя.
– Вы четверо, – приказным тоном заговорил Себастьян. – Верхнюю одежду сняли и разулись. Носки тоже снимаем. Быстро.
– Н-н-нет, – заикаясь, сказал Лео, но пересёкшись с ним взглядом, тут же повиновался и встал босыми ногами на ледяной бетон. Две девчонки также, заливаясь слезами, сделали это. Одна Мила, злобно на него зыркнула.
– Пошёл к чёрту, ублюдок! – процедила она.
– Одного раза, видимо, мало….
Он вновь накинул петлю ей на шею. Всё повторилось, и опять он прекратил точно вовремя.
– А теперь разденешься?
– Нет! Я всем про тебя расскажу, больной! Вы оба одина….
Вновь петля на шею.
– И что же ты расскажешь? – спросил он у неё под хрипы. – На тебе не останется ни одного синяка, ни царапинки. Как и на всех остальных. Что ты покажешь взрослым? Ничего. Кто поверит, что я, такой хиленький и низенький, смог справиться с вами тремя? Да и как вы объясните, что делали в этом сарае? Ой, как неудачно всё складывается, да? – Он снял ремень. – Раздевайся и снимай обувь. Сейчас же.
Не прекращая злобно на него смотреть, она послушалась.
– Встали в шеренгу. Быстро.
Хныча, они выстроились.
– Ногам х-холодно, – сказала одна из девочек, всхлипывая.
– Я знаю. Стоим молча, пока я не разрешу одеться. Тот, кто будет громко плакать или начнёт кричать, получит ремнём. Ясно?
Все согласно закивали.
«Теперь пора бы с этой придурошной поговорить» – подумал он и обернулся к ней.
Она уткнулась в альбом и что-то интенсивно рисовала. Поглощённая рисованием, она не заметила, как внимание Себастьяна перешло на неё. Он, подойдя, резко выхватил у неё альбом и откинул его в сторону. Она подняла на него удивлённый взгляд. Такой дерзости он себе не позволял даже во время домашней войны.
– Ты оборзел?
– Тебе нравится, когда тебя бьют? Тебе это в кайф? – спросил он и больно схватил её за запястье, лежащее на столе, не дав уйти от него. Его лицо напротив её. Взгляд полный гнева смотрит прямо на неё, и, кажется, сразу в душу.