– Ну, здравствуй, – сказала она, – как твои дела? Рада тебя видеть!
– Благодарю, всё замечательно, – пискнул бельчонок, – я очень рад с вами познакомиться!
Вдруг дверь в кабинет открылась, и вошёл Большеглазый. Бельчонок в мгновение ока исчез в густой длинной шерсти под брюхом у сеттера.
– А, дружище! – сказал Большеглазый. – Ты уже здесь! Погода не для прогулок, однако! Ну, ты молодчина, не оставляешь свою подругу даже в такое ненастье! – и он потрепал сеттера по загривку как раз в том месте, где только что сидел бельчонок.
Пинки с Лестрейдом заговорщицки переглянулись и улыбнулись. Большеглазый погладил чихуашку по голове, пробормотал, что она неплохо выглядит и большая молодчинка, прошёл к столу, принялся за работу, и через минуту в кабинете показался Лысый с мисочкой еды для Пинки.
– Джеймс, принесите ещё еды для друга Голди, и побольше. Он что-то совсем худой. Положите здесь для него подстилку, он ещё не обсох, а лежит на холодном полу. Это нехорошо.
После того как Большеглазый занялся своими бумагами, а Лестрейд поел и осторожно, чтобы не придавить Брауни, растянулся на принесённой подстилке, Пинки решила сообщить сеттеру о новом деле. У неё давно зрел план помощи Большеглазому, и она никак не могла сообразить, как за это взяться, пока не увидела Брауни.
– Лестрейд, пришло время нам возвращаться к делам. Тем более что Большеглазый нуждается в помощи. А он так много для меня сделал, что самое время отплатить ему тем же.
– Мы будем его лечить? – живо поинтересовался Лестрейд. – Надо же, а выглядит он вполне здоровым.
– Нет, конечно! Мы будем ему помогать, а не лечить. Тем же – это в том смысле, что мы ему тоже поможем, чем сможем.
– Понятно, я с радостью! – отозвался Лестрейд.
– Итак, пока я тут лежала, голова моя пухла не только от боли, но и от секретов государственной важности!
– Что вы говорите! Они обсуждали их прямо при вас?!
– А чем я им могла помешать? – удивилась Пинки. – Они же не знают, что мы всё понимаем.
– А, ну да! Я всё время забываю, какие они бестолковые!
– Лестрейд, не забывайтесь! Мы сейчас говорим о Большеглазом, а он мой друг! Это то же самое, что кто-то бы вас при мне называл бестолковым!
«Ну и что с того, – подумал Лестрейд, – по большому счёту так оно и есть, что уж обольщаться!»
Вслух он извинился за свои необдуманные слова и сказал, что с радостью поможет другу его лучшей подруги.