По мере моего взросления у меня росла и ненависть к нему, и желание оградить маму от несчастья. Я не понимала, что она в нём нашла, как вообще можно променять дочь на суповой набор с яйцами? Взрослела я, глядя на созависимые отношения матери, страдая от своей беспомощности, чувствуя себя брошенной и преданной самым близким на земле человеком.
Теперь я точно знаю: если не ладится с мужчинами – разбирайся с детскими травмами и детско-родительскими отношениями. Если ты постоянно попадаешь в один и тот же типаж, только с разным лицом и именем, то дело не в лице. Внутри тебя самой живёт нечто, что манит неудачников, эгоистов, абьюзеров и маменькиных сынков. Сто́ит это осознать, как мышление по капле начнёт меняться. И в один момент ненужный типаж станет неинтересным.
Постскриптум: мама ушла от мучителя, встретив новую любовь.
А её мучитель встретил новую жертву. После пяти лет совместной жизни, неудачной попытки родить, женщина от него в прямом смысле сбежала. К сожалению, следующая женщина спастись не смогла, ею была мамина знакомая. Удивительно то, как женщины верят в чудесное исцеление абьюзеров и маньяков. Верят, что именно с ними он одумается и перестанет издеваться. Не теряют надежды, несмотря на предупреждения от тех, кто состоял в отношениях с этим самым маньяком.
Мучитель, спустя несколько лет совместной жизни с новой женщиной, убил её в пьяном угаре, нанеся ножевые ранения. Через сутки, также с помощью ножа, он покончил с собой.
История об убийстве шокировала прежде всего мою маму, она тогда сказала: «Карина, на её месте могла быть я!» Полагаю, тогда она впервые в полной мере осознала опасность, которой подвергала себя долгие 10 лет.
Отношения с мамой можно сравнить с мультфильмом «Ну, погоди!»: я за ней гонялась, а она не знала, куда скрыться от меня. Для неё меня было всегда много: я говорила без остановки после садика, её это нервировало. Я делилась с ней личными переживаниями, она избегала разговоров.
Не могу припомнить, чтобы мама меня хвалила за отличную учёбу в школе или за красный диплом вуза. Зато критику помню. Её и сейчас хватает. Разница в моём восприятии.
При всей холодности наших отношений мама не бросила меня, когда я, разбитая, вернулась домой от мужа с двумя детьми. Я не слышала упрёков или замечаний. Она помогала мне поднимать сыновей и никогда не просила компенсации за это.