Ван Хубен не договорил: услышав шаги и обернувшись, он увидел на пороге упомянутого Бешу.
– Ах, вот и вы, бригадир!
– Да, я только что вошел, – ответил тот, кланяясь Регине Обри. – Дверь была приоткрыта.
– Значит, вы слышали мои слова?
– Слышал.
– Ну и что вы скажете о моем решении?
Бригадир Бешу сохранял мрачную мину и воинственную осанку. Он смерил Жана д’Эннери таким же испытующим взглядом, как и накануне, после чего по-военному отрапортовал:
– Господин Ван Хубен, хотя в мое отсутствие дело о ваших бриллиантах было поручено одному из моих коллег, я, несомненно, буду участвовать в этом расследовании, а потому уже сегодня получил приказ провести осмотр квартиры мадемуазель Арлетт Мазаль. Однако я обязан предупредить вас, причем самым решительным образом, что не потерплю никакого сотрудничества, явного или скрытого, ни с кем из ваших друзей.
– Ну, ясно! – со смехом сказал Жан д’Эннери.
– Да, все предельно ясно!
Д’Эннери, обыкновенно невозмутимый, сейчас не скрывал своего удивления:
– Черт возьми, месье Бешу, кажется, я не внушаю вам симпатии.
– Да, и я это подтверждаю, – резко ответил тот.
Он подошел к д’Эннери и без обиняков спросил его:
– Вы уверены, месье, что мы прежде никогда не встречались?
– Конечно встречались – двадцать три года назад на Елисейских Полях. Мы с вами играли тогда в серсо… Я сделал вам подножку, вы упали и, насколько я могу судить, до сих пор не простили мне этого. Дорогой Ван Хубен, месье Бешу совершенно прав: наше сотрудничество никак невозможно. Итак, я возвращаю вам свободу и буду работать один. А вы можете уходить.
– Уходить… нам? С какой стати? – удивленно переспросил Ван Хубен.
– Проклятье, да мы же с вами в квартире Регины Обри! И это я вас сюда пригласил. Однако, раз мы не сработались, прощайте! Счастливого пути!
С этими словами он уселся на диван между двумя молодыми женщинами и сжал руки Арлетт Мазаль:
– Милая Арлетт, теперь, когда вы уже пришли в себя, не будем терять времени даром; расскажите мне, что с вами стряслось. И не пропускайте ни одной мелочи.
И добавил, заметив, что Арлетт колеблется:
– Не заботьтесь об этих двух господах, считайте, что их здесь уже нет, что они ушли… Итак, милая Арлетт, рассказывай. Я имею право обращаться к тебе на «ты», поскольку мои губы уже познакомились с твоими щечками, мягкими, как бархат, и это дает мне все права влюбленного.