– Нет, я ничего не знаю.
– Вам известны некоторые вещи… известны причины, что побудили вас и вашего брата, хотя вы оба невиновны, не защищаться от выдвинутых обвинений.
Графиня возразила с горечью:
– Всякая защита бесполезна!
– Но я и не прошу вас защищаться, Жильберта! – пылко вскричал он. – Я только хочу знать причины, мешающие вам оправдываться. Ни слова о недавних событиях? Хорошо, пусть так. Но в ваших мыслях, в глубине вашей души таятся факты, которые тщетно выведывал у вас Жан д’Эннери! Я многое угадываю, Жильберта, и многое мне доподлинно известно, поскольку я бывал в этом доме, и потому тайна Меламаров мало-помалу открывалась мне; кое-что я мог бы объяснить и сам, однако это ваш долг, Жильберта, ибо один только ваш голос сможет убедить Арлетт Мазаль и Регину Обри.
Опершись локтями на колени и сжав голову руками, графиня прошептала:
– К чему все это?!
– К чему, Жильберта?! Я знаю из надежного источника, что завтра состоится очная ставка обеих девушек с вашим братом. И если их показания будут не слишком уверенными, то какие улики останутся у правосудия?!
Однако графиня сидела неподвижно, молча. Все эти аргументы, вероятно, казались ей неубедительными и бесполезными. В конце концов она прошептала:
– Нет-нет… это не поможет… остается только молчание.
– И смерть! – добавил он.
Графиня подняла голову:
– Смерть?
– Жильберта, я связался с вашим братом. Я написал ему, что спасу вас обоих, и он мне ответил.
– Он ответил вам, Антуан?! – воскликнула графиня, и ее глаза заблестели от волнения.
– Вот его записка. Всего несколько слов… читайте.
Графиня узнала почерк брата. Она прочла: «Благодарю. Буду ждать до вечера вторника. Если нет…»
Графиня, на грани обморока, прошептала:
– Вторник… Но это же завтра…
– Верно. И если завтра вечером, после очной ставки, Адриена де Меламара не освободят или не пообещают освободить, то Адриен де Меламар умрет в своей камере. Так разве вы не считаете, Жильберта, что эта попытка стоит его спасения?
Услышав эти слова, графиня содрогнулась от ужаса и спрятала лицо в ладонях. Арлетт и Регина глядели на нее с горячим участием. У д’Эннери сжалось сердце. Ведь он и сам столько раз пытался разрушить эту стену упрямства и сопротивления!
Но теперь женщина наконец сдалась. И прошептала сквозь слезы:
– Нет никакой тайны Меламаров… Поверьте: я вовсе не пытаюсь скрыть некие проступки, якобы совершенные нашими с Адриеном предками в девятнадцатом веке. И мы с братом также ни в чем не виноваты. Ни я, Жильберта де Меламар, ни Адриен, ни Жюль и Альфонс де Меламары не сделали ничего дурного, но доказательств этого у меня нет. А те, что есть, обличают нас всех, и ничто, ничто не свидетельствует в нашу пользу… Одно лишь я могу заявить твердо: мы ничего ни у кого не крали!