Элегантный господин, которого разыскивает полиция, по некоторым сведениям носит фамилию д’Эннери. Не тот ли это барон Жан д’Эннери, он же «мореплаватель», который якобы совершил кругосветное путешествие на моторной лодке и которого по его возвращении чествовали в прошлом году?
С другой стороны, есть основания полагать, что знаменитый Джим Барнетт, владелец агентства «Барнетт и К°», – не кто иной, как Арсен Люпен. Если это так, мы можем надеяться, что означенной «троице», Люпен – Барнетт – д’Эннери, недолго осталось разгуливать на свободе и что общество сможет наконец избавиться от вышеназванного несносного субъекта. В этом отношении можно целиком положиться на бригадира Бешу.
Д’Эннери яростно скомкал газету. Он не сомневался, что выводы «постоянного читателя» исходят от Антуана Фажеро, который дергал за все ниточки этого спектакля, а заодно руководил бригадиром Бешу.
– Негодяй! – яростно прошептал он. – Ну, ты мне за это дорого заплатишь!
Ему было не по себе: теперь его ограничили в передвижениях и он напоминал загнанного зверя. Ему чудилось, что все встречные смотрят на него с подозрением, словно полицейские.
Может, ему и впрямь следует бежать, как посоветовал Фажеро?
Он заколебался, перебирая три способа бегства, имевшиеся в его распоряжении: аэроплан, автомобиль и, наконец, самый доступный и близкий – старая баржа, пришвартованная к берегу Сены.
«Нет, все это слишком глупо, – сказал он себе. – Человек моего склада не может дрогнуть, он должен действовать. Самое обидное то, что мне непременно придется расстаться с этой красивой фамилией – д’Эннери. А жаль! Она звучала так весело, так по-французски! Кроме того, нужно будет распроститься со званием джентльмена-мореплавателя».
Рассуждая так, он машинально, по привычке оглядывал улицу д’Юрфе перед особняком Меламаров. Ни души. Ни единого полицейского. Он обошел участок сзади – тоже ничего подозрительного. И подумал: «Одно из двух: либо Фажеро и Бешу поджидают меня внутри, либо они сочли меня слишком трусливым, чтобы встретить опасность лицом к лицу (а это наверняка было тайной надеждой Фажеро)».
Эта мысль обожгла д’Эннери: он не хотел, чтобы его посчитали трусом. Ощупав карманы и убедившись, что он не забыл по рассеянности револьвер или нож – орудия убийства, которые, впрочем, Жан считал бесполезными, – он направился к воротам в садовой стене.