И даже не терпимым – космос, вопреки ожиданиям, оказался невероятно, просто космически к нему равнодушным. Еще не выйдя за порог дверей привычного мира, человек успел нагрести к ногам и награбить к пьедесталу своего любопытства столько, что требовалась некоторая пауза, какой-то период вдумчивого созерцания, чтобы прийти в себя. Привести все в соответствие с устоявшимися представлениями и чувствами. Очень скоро начали говорить о Глубоком Кризисе в концептуальности современного мировоззрения и вообще всякого поступательного развития, когда выяснилось, что даже человеку с его беспрецедентными способностями усваивать и сохранять рабочий настрой понадобится какое-то время, чтобы в сколько-нибудь приемлемой форме усвоить из этого хотя бы часть. И решить, не ошибся ли он дверью.
Сразу же нашлись расторопные умы, немедленно подсчитавшие, что только на то, что уже есть, понадобилось бы до двадцати тысяч лет лишь на предварительный этап освоения и изучения, не включая даже сюда всё на статусе Независимых Культур.
И теперь, поскольку энергоресурсов заведомо ни на что больше не хватало, а также ввиду качественно иного измерения новейшего времени, было официально объявлено о концепции прогрессивных уровней сознания: о наступлении посткосмической эры. Осмотреться. Задуматься. Перевести дыхание. И не ошибиться. Переводить дыхание предполагалось долго. Особого ажиотажа, впрочем, не получилось, все были заняты кто чем, обычными неотложными делами, катастрофическим износом оборудования, склоками по рабочим вопросам, войнами лабораторий, невероятными климатическими условиями, будничными надоевшими всем скандалами по поводу дефицита снабжения, так что какие-то официальные пертурбации в эволюции идеологии были встречены больше с недоумением. Здравый смысл стал путеводителем по мирам сюрреализма; оправданный ситуацией риск стал нормой приличия; экстремальность условий – едва ли не исторической средой обитания. Это не могло не оставить следов.
Как бы то ни было поначалу, скоро все свелось к тезису одной мудрости: Осмотреться, Не ошибиться, Десять раз все взвесить – и Осмотреться еще раз. Человечество стало весьма чувствительным к новым ошибкам, бережным к самому себе и на редкость благоразумным. Человечество соревновалось само с собой в степени благоразумия. Человечество теперь просто потрясало своим благоразумием и предусмотрительностью, стоило сейчас лишь появиться на горизонте одной скептически настроенной голове и надрывно, с болью в голосе вопросить, что же это мы делаем? – как все с трагическим выражением на лицах сейчас же принимались размышлять, что же это мы, в самом деле, делаем.