Дети-отказники меньше плачут, меньше взывают о своих потребностях, ощущая, что их крик остаётся без ответа. Они тоже адаптируются. «Бог» занят – получается, что и нечего его отвлекать своим голодом.
Сюда же добавляется пресловутое «не злись на маму, папу, сестру, брата, они не желают тебе зла». Не нужно их расстраивать. Поначалу ребёнок не понимает этого посыла, теряется в своих реакциях. Почему горячая плита, которая обожгла руку, плохая, а брат, ударивший по лбу, хороший? Как отличить добро и зло? И где проходит эта разделительная полоса?
Не пытайтесь понять эту мысль как взрослый, а вспомните себя маленьким.
Вы случайно разбили кружку и прятали осколки, чтобы не расстраивать мать. С обидой, настигшей вас от старших членов семьи, действовали аналогичные правила. Свой гнев вы проглатывали, прятали, отрезали от себя кусок и запихивали в дальний, тёмный, покрытый пылью шкаф, чтобы никого не расстраивать.
Вспоминается мой случай с клиенткой на сессии. Молодая женщина пришла ко мне с вопросом о низкой самооценке, которая мешала ей строить карьеру. Когда клиентка сказала фразу «Только не трогайте детство, я мать уже давно простила», она настолько сильно сжала челюсть, что стали проявляться вены на лице.
– Хорошо, я не насилую терапией. Только подскажите, а что сейчас происходит в теле?
– Ничего, – вырвалось из зажатой челюсти, – я просто хотела обозначить, что мать я простила, – снова повторила она и клацнула зубами так, что сколола эмаль.
Так и наши «плохие» эмоции, как эта эмаль, отваливаются, но не исчезают, продолжая жить в теле. Сомневаться в «богах» – табу. Сомневаться в себе – вот «истина», которую насаживали большинству: «Если бы только я был таким, как надо, каким-то другим, не таким плохим, то, возможно, я бы заслужил их любовь». Речи о всепрощении помогают избежать взгляда на реальность.
Тот, кто однажды был ребёнком, не желает смотреть правде в лицо, не признаёт весь ужас того, что просто не стал достаточно любим, не пришёлся ко двору, не оказался желанен в принципе или был подвергнут физическому или эмоциональному давлению.
У людей, переживших детское насилие, могут срабатывать механизмы защиты психики: воспоминания могут вытесняться и отрицаться. Со временем приходит всемогущий контроль, благодаря которому человек начинает воспринимать себя как причину произошедшего и даже находит в этой мысли рациональное зерно. Трудно признать, что «боги» были плохими, ещё сложнее смириться с тем, что «боги» – никакие не боги, а самые обычные люди, далеко не каждый из которых может стать примером для подражания.