–А где ты Петьку встретила? – я хотела понять, что произошло.
–Понимаешь, там твоя мама опять не в себе. Пришла к нам и давай орать, куда я дела тебя. А я дома была, уборку делала. Потом подумала, что, если твоя мамаша припрется в школу в таком виде, никому мало не покажется. Только она спать пошла, я сама видела. А я все бросила и прибежала, смотрю, тебя нет. Тут Петька приперся и так обиженно говорит, что он хотел как лучше, а его выставили. Ну, я его приперла к стенке, и он сознался. Сказал, что Антон давно хочет с кем-нибудь переспать, да только никто не дает. Вот и решил с тобой попробовать.
–Ну он и… – я дико разозлилась, когда поняла, чем был вызван его внезапный интерес ко мне. Стало быть, трусы ему стали жать. Только с чего он решил, что я обязательно сдамся? Он ведь не один был, а с целой толпой. Видимо, они сами боялись, поэтому и не решились сразу наваливаться на меня.
Ксюша помогла мне добраться до дома и даже посидела со мной полчаса. Мама спала без задних ног, ее сонное бормотание было хорошо слышно. Наконец, подруга собралась и помахала мне рукой:
–Ну, бывай. Завтра увидимся после занятий.
На следующий день, когда я пришла в школу, на меня с нескрываемым любопытством смотрели все старшеклассники. Я чувствовала, как они сверлят меня любопытными взглядами, но никто ничего не говорил. Наконец, ко мне подошла компашка из трех девиц: Милы, Юли и Гали. Юля была без тормозов и первой выпалила:
– Ну как? Больно было?
–А что со мной должно было случиться, чтобы было больно? – я не сразу поняла, о чем они говорили.
Лицо Гали вытянулось:
–Не притворяйся. Мы же все видели, что ты с Антоном пошла.
–И что с того? – я холодно посмотрела на сплетниц.
–Он не сделал тебя женщиной? – вырвалось у Милы, которая смотрела на меня так, словно у меня на лбу было выжжено свежее клеймо с надписью «Шалава» или что-то еще в этом роде.
–Моя милиция меня бережет, —ухмыльнулась я. Потом добавила:
–Ромащенко сейчас с разбитой башкой дома лежит, можете проведать его, если не верите. Он еще слишком молод, чтобы залезать на кого-то. Ничего не получилось. Увы и ах, как говорится.
Под гробовое молчание троицы я прошла в класс и замкнулась в себе до конца уроков. На меня продолжали косо смотреть, но желающих что-то спрашивать больше не находилось.