Искажённое валино лицо всерьёз напугало его. Она тихонько стонала, явно превозмогая боль.
– Лёш, что-то нога занемела.
– Какая нога? – он мысленно-радостно отметил это её первое «лёш».
– Левая, подвернулась.
– Здесь? Что чувствуешь? – он пальцами поверх трико ощупывал её лодыжку и сустав ступни, не решаясь двинуться вверх.
– Колено занемело… Ой, мамочка моя… да пусти ты… – она попыталась подняться, опираясь на его руку, но тут же оставила эту затею, выжимая из глаз слезы. – Что ты стоишь, дай руку!
Он подхватил за талию, почти рывком поставил на ноги. Валя, кривясь лицом и скуля, попыталась опереться на ногу. Боль была сносной. Девочка неожиданно улыбнулась и нервно хохотнула. Зажав в руке рукав его куртки, она попробовала сделать шаг, но тут же присела и завалилась на дорогу. Лёша не успел подхватить.
– Ну чо ты меня… роняешь… я что тебе… чурка?!
– Как нога… болит? Резкая боль, или саднит?
– Больно. Колено ноет.
– Перевязать надо – по-любому. Чем только? Идти сможешь?
– Сам… иди… Я тут умру.
– Это… Мне за машиной бежать, или как?
– Нет! Я здесь одна не останусь, и не мечтай.
Они замолчали. Сумрак степного вечера висел внизу, над Харанором, но огни ещё не горели. Слабый ветер лёгким дуновением приносил снизу шум и сухую прохладу. И почему бог не дал своему лучшему созданию крылья? Как бы пригодились сейчас. Затянувшееся молчание оба не решались прервать. Думали об одном.
– Это… я донесу тебя. Возьмёшь в руки авоськи? Или тут бросим?
– Ты чо – амбал? Я голая сорок пять весю.
– В общем так. Бери меня за шею левой. Правой – авоськи. Одну перекинь через мою шею и придержи левой же… Но сначала надо колено чем-то перетянуть.
– Чем конкретно? Трусами чо ль?.. Или бюзиком?
– Идея, бюзик-то крепкий?
Снова замолчали. Слушали тишину и посвисты ветра в шелестящих листьях березняка. На станции прогремел товарняк. Над головами в синеющем небе кружили два ворона.
Валя решилась.
– А… ладно, запусти сюда руку, там две пуговки – оттянула воротники штормовки и водолазки. – Давай, не тяни резину, не впервой, поди…
– Тебе?
– Ах ты гад! Тебе… счас как врежу… Отстёгивай давай…
– Ну, отстегну. А дальше?
– Дальше – не твоего ума дело. Отвернись!
Лёша Бо запустил руку под девичий воротник. Утреннее ощущение либидо, точно впрыск адреналина, пронзило его стократно. Во рту стало сладко и противно от блудливого чувства стыда и похоти. Двуликие янусы всколыхнули единую сумасшедшую взвесь в его теле. Пальцы не могли быстро справиться с пуговицами, их заколодило судорогой, как морозом, но Валя понимающе молчала. Наконец, он одолел пуговицы и быстро высвободил руку. Валя в мгновение ока справилась со своей: бюстгальтер взвился в её руке, и тут же повис на коленке.