– А у него имелся выбор после вашего оскорбления? Вам, кажется, думать вовсе нечем! – распалялась баронесса. – Считаю ваш поступок самой пошлой провокацией, и это тоже требую отметить…
– Постарайтесь успокоиться, госпожа баронесса, – поднял руку жандарм. – Всё происшедшее и сказанное здесь будет непременно внесено в протокол как частное мнение представителя полиции, а остальное – лишь следствие этого мнения, что вы переживаете, господин Полевой? Но по факту слова господина Хвостова имели место быть, их все слышали, все и подпишутся. Никому не дозволено высказывать подозрения по адресу богов и считать, что их дары могут быть подвергнуты сомнениям и подозрениям. Повторяю своё уже не частное, а вполне официальное мнение, что поведение Глеба Гамаюнова явилось вынужденным ответом на оскорбление.
– Разумеется, я вынужден это сделать, – наконец подал голос директор интерната. – Порядок есть порядок, протокол есть протокол, в котором отражается всё, что происходит во время выпускного ритуала – всё до последнего слова. А канцелярия императора, куда попадёт протокол, пускай принимает решения по любому интересному для неё случаю. И если…
«Надо же! – удивлялось нечто в сознании Глеба во время перепалки. – И тут дуэли. Пусть поединки. Небось и в каменном веке доходило до официального мордобоя один на один. Сколько их отмечено в истории, а уж про фантастику и говорить нечего – мир хоть магический, хоть технологический, а без дуэлей никак нельзя. Даже и космические корабли в качестве оружия применялись. Не рассказать бы тут о таких вещах… Так и я, не успев, выйти „за школьный порог“, нарвался на закон жанра, что дальше-то будет? Как интересно и весело!»
– Минуту, прошу прощения, – полицейский с фамилией Полевой довольно чувствительно впечатал локоть в бок коллеги и что-то зашептал ему на ухо горячо и сердито.
– Уважаемая госпожа Гамаюнова и вы, молодой человек, – уловив посыл, залепетал бледный виновник инцидента. – Хоть и поздно, но приношу глубочайшие извинения за необдуманные слова, высказанные от не вовремя нахлынувших эмоций… – и прикусил язык от повторного пинка. По мнению коллеги, сказано достаточно.
– Словесные извинения не принимаются, – ответил Глеб. – Дело касается не меня лично. Да пусть бы и меня – вот господин Полевой, кажется, который для меня здесь тоже никто? Он тоже желает вызова?