Мы двигались вперед, перепрыгивая с одной льдины на другую, словно акробаты на арене цирка. Каждый шаг был полон риска, но именно эта опасность придавала нашему путешествию особую остроту. Иногда лед трещал под нашими ногами, и мы замирали, ожидая, что вот-вот провалимся в холодную воду. Но судьба была благосклонна к нам, и каждый раз мы успевали перебраться на следующую льдину.
Помню, как однажды, когда мы уже почти достигли середины реки, ветер принес с собой запах весенних цветов и свежей травы. Этот аромат смешивался с холодным дыханием воды, создавая ощущение, что мы находимся на границе двух миров – зимы и весны. В такие моменты я чувствовал себя частью чего-то большего, чем просто мальчик, играющий на льду. Казалось, что вся природа вокруг нас оживает, приветствуя новый сезон.
Наши прогулки по льдинам продолжались до тех пор, пока река окончательно не освободилась ото льда. С каждым годом воспоминания об этих приключениях становились все ярче и отчетливее. Они навсегда остались со мной, как часть того времени, когда мир казался огромным и полным чудес.
Сегодня, вспоминая те дни, я понимаю, что они стали важной частью моего взросления. Именно тогда я научился ценить риск и радоваться каждому мгновению жизни.
В те далекие годы, когда город еще дышал свежестью юности, а река Волга неспешно катила свои воды мимо его берегов, время текло медленно, и каждый день был наполнен чем-то особенным, словно сама природа хотела подарить нам мгновения счастья.
Отец мой работал на заводе Полиграфических машин, а мама была учителем английского языка. Но самым ярким воспоминанием того времени стала наша «Таврия». Эта маленькая машинка, сверкающая серебристым металлом под лучами солнца, казалась настоящим чудом техники для нашего небольшого семейства. Мы все гордились ею, хотя она была далеко не новой и порой капризничала, требуя ремонта. Но отец всегда находил способ починить её своими руками, ведь он умел делать всё – от замены масла до установки новых деталей.
Каждые выходные мы отправлялись на прогулку за город. Отец садился за руль, мама устраивалась рядом, а я, маленький мальчик, занимал свое место на заднем сиденье. Дороги тогда были пустыми, и «Таврия» легко скользила по асфальту, оставляя за собой шлейф пыли и запах бензина. Мы проезжали мимо полей, где золотистые колосья пшеницы клонились под ветром, мимо лесов, где сосны тянулись к небу, словно хотели дотянуться до облаков.