– Я не был готов к тому, что стану султаном. С самого детства я был слабым, и все, как один, были уверены – я не проживу долго.
Он произнёс не то, что следует говорить. Султаны, правлению которых он стал свидетелем, всегда рассказывали о славе Османской империи, о непоколебимости турецкого народа, о неотделимости территории, о шахаде*. Но он говорил о том, что было у него на сердце, раз разум отказался вспоминать заготовленные речи.
– А сейчас моё время подходит к концу. Одному Аллаху ведомо, сколько дней мне осталось на этой земле. Я не готовился к этому, потому что были шехзаде, коим надлежало стать падишахами раньше меня. Но Создатель распорядился иначе, призвал прежде времени к себе моих братьев и возложил на меня эту обязанность. Я удивлён. Молитесь за меня, чтобы Аллах давал мне мудрость быть добрым, справедливым и непреклонным правителем.
Вахидеддин видел, как люди переглядываются. И он не хотел даже предполагать, о чём они думают сейчас и каким видят его. Абдул-Хамид часто повторял, что если правителя любит народ, значит, правитель слаб, значит он – никчёмный. Позор для династии.
– Аллаху акбар, – закончил своё выступление произнесением такбира султан. Люди сразу же подхватили, стройно восхваляя Бога. Вахидеддин боялся встретиться взглядом с Хумаюном. Словно он не пятидесяти семилетний потомок смелых вояк, а маленький мальчик, которого отчитывают за кражу орехов из соседнего сада.
Хумаюн же подошёл к султану и, пытаясь перекрыть крики толпы, проговорил:
– Повелитель мой, нам пора. Нужно завершить церемонию.
«Европейские монархи тоже вынуждены пройти три этапа ради признания их полноценными правителями?» – впервые задумался на эту тему султан. Как только объявили о смерти Мехмеда V Решада, Вахидеддина привезли в дворец Топканы, не позволив даже оплакать брата. А всё потому что раньше, во времена отсутствия порядка престола наследования, все представители династии мужского пола и происходящие по мужской линии имели право на престол. Нужно было успеть первым приехать в столицу и пройти церемонию джюлюс, чтобы зафиксировать законность нового султана во избежание смут. Именно после этой церемонии и отдавался приказ об удушении братьев нового правителя. Законом это позволялось. «Тот из сыновей султана, который взойдёт на трон, может убить своих братьев ради целостности империи» – гласит кодекс Мехмеда III. И выносили гробы. И рыдали матери. И бросались на землю без сил жёны. Эта традиция поддерживала стабильность Османской империи, но рвала на части сердца, заставляя становиться братоубийцей каждого султана. А потом вмешалась женщина. Законная жена падишаха, мать и бабушка султанов. «Благословенная Кёсем» называли её между собой представители династии. Она изменила многое. Создала чёткий порядок наследования: старший в династии становился султаном. А церемонию джюлюс сохранили как дань уважения традициям.