Затем запрокинул голову и закрыл глаза.
Аудиенция закончилась.
* * *
– Он… со всеми так? – спросила Ольга в спину камердинеру, когда они снова пробирались – теми же? – темными и сырыми коридорами дворца.
Камердинер не ответил, даже не мотнул головой или не дернул рукой – никак не выказал того, что вообще расслышал вопрос Ольги.
На пороге она повернулась к нему.
– Он со всеми так? – повторила она с нажимом.
Камердинер поднял голову. В складках полупрозрачных век на нее тупо взглянули сизые, с точечкой белесого зрачка, глаза. Из уголков сочилась черная слизь. Камердинер приоткрыл тонкие, жесткие рыбьи губы – в темном провале рта вместо языка извивался жирный розовый червь.
– Помните – от этого зависит судьба Империи, – пришли слова то ли из гниющего нутра камердинера, то ли из пульсирующего и сжимающегося кольцами тельца червя.
«ЗИГФРИД»
В подворотне, обычно сырой и гнилостной, было сухо и пахло раскаленным песком.
– Почему не вы сами? – шепнул Зигфрид, настороженно оглядываясь по сторонам.
Тень у стены колыхнулась, обдала его жаром и проскрежетала:
– Нас легко вычислить. Вода кипит. Исходит дымом, а не паром. Не приблизиться.
– А кто-то из… ваших людей?
Улыбка вспыхнула в полутьме подворотни и быстро погасла.
– Вы – наш человек. Не так ли?
Зигфрид скривился. Не то чтобы он был человеком этих, скорее он просто был против тех.
– Допустим.
– Вы против тех, – вкрадчиво прошелестела тень.
Зигфрид вздрогнул. Неужели эти действительно умеют читать мысли?
– Да. – Он нервно пошевелил оставшимися пальцами левой руки в кармане плаща. Никогда не собирай бомбу, если не имеешь хотя бы минимального химического образования. Ему повезло, что он услышал шипение и увидел тонкий дымок – и поэтому отшвырнул ее от себя, не дожидаясь, когда экипаж санкт-петербургского генерал-губернатора приблизится. Бомба разорвалась в вершке от ладони – оторвав Зигфриду указательный и средний пальцы, сбив с ног мелкого воришку, в ту секунду лезущего под мантилью какой-то дамочки, погнав в их сторону истошно засвистевших городовых. Тогда Зигфрид ушел дальними закоулками, долго плутая в дырах санкт-петербургских домов, неделю не появляясь на явочной квартире – а когда пришел, увидел лишь заколоченную дверь. Он остался один от их и так небольшой компании заговорщиков. И теперь должен был сделать все сам. Во имя лучшего для Империи – даже если нынешняя Империя не будет существовать.