Ему не потребовалось много времени, чтобы найти то, что он искал.
Библия Сончино, напечатанная в трех томах, наблюдала за ним с высоты, невозмутимая, словно своенравное божество, которое решило не вмешиваться в дела смертных. Она занимала привилегированное положение на одной из самых верхних, безопасных полок. Стратос не смог сдержать улыбку, вырвавшуюся из самой глубины души, и ощутил нервное покалывание в пальцах, дрожавших от неподдельного возбуждения.
Заполучив Библию, он убрал ее и приступил к делу.
Год назад
Олег с опаской глядел через иллюминатор на невзрачный пейзаж берлинского аэропорта. Он не привык летать. Возможно, именно по этой причине он уже несколько дней нервничал, потерял аппетит и подолгу не мог уснуть, впрочем, сам он понимал, что это было не так.
Истинная причина беспокойства находилась сейчас у него в сумке, надежно завернутая в несколько слоев пузырчатой пленки. Это была не слишком ценная книга, по крайней мере, если говорить о деньгах. Ни один магазин подержанных вещей не предложил бы за нее больше нескольких евро.
Тем не менее с сентиментальной точки зрения этот экземпляр был настоящим сокровищем.
– Прошу прощения, сеньор. – Олег поднял глаза. Стюардесса выдавила сдержанную улыбку, каким, должно быть, обычно обучают в школах бортпроводников. – Будьте добры, положите, пожалуйста, сумку под сиденье.
Это «будьте добры» и ее улыбка абсолютно противоречили тому, каким сухим тоном, не требующим возражений, она произнесла этот приказ. Другими словами, если он не поторопится выполнить ее просьбу, то у него будут проблемы. На случай, если он что-то не понял, стюардесса указала на сумку, лежавшую у него на коленях. Обычный тканевый шоппер с изображением репортера Тинтина и его спутника Милу[1].
Олег достал книгу. Стюардесса с ужасом взглянула на квадратный сверток в пузырчатой пленке, опасаясь, что речь может идти о взрывном устройстве, которое способно поднять на воздух все вокруг. Крайне медленно, чтобы дать понять, что он не представляет никакой опасности, Олег положил сумку с Тинтином под кресло и зажал сверток между ног.
Он даже не думал его отпускать. Об этом и речи быть не могло. Если бы в этом возникла необходимость, то он был готов сойти с самолета.
Ему показалось, что стюардесса сейчас спросит, что же это, черт возьми, за сверток, но в последний момент ей удалось сдержать любопытство. Видимо, она приняла как само собой разумеющееся, что этот парень с тупым лицом абсолютно не опасен ни для полета, ни для сохранности экипажа, так что, поблагодарив его, отправилась на поиски других пассажиров, у которых можно было бы постоять над душой.