Король извратил первоначальный замысел. Он превратил лес в одного гигантского монстра. Зверь нахмурился. К нему твари, заселившие лес, подходить боялись, но зверь чувствовал, что их тут очень много. Чернооких дряней он перебил. Птиц в лесу отродясь не водилось. Единственное, для чего Зверь его создавал, была охрана белого замка с зелёной черепицей. Там сейчас пребывали мать и приёмная дочь, давно ставшая родной. А когда-то там жили и его жена с детьми. Теперь жена убита, а дети легли в спячку и неизвестно, когда проснутся. Кроме дочери с матерью в замке жил и его любимый народ, его верные помощники. Единственная его отрада. Главное сокровище среди его несметных богатств.
Зверь остановился, недоверчиво ведя ухом. Шаги, которых не слышал никто кроме него, раздавались всё ближе.
– Владыка! – эту походку он узнает из сотен тысяч других. Как и этот голос. Нежный и мелодичный, как шелест трав и шёпот воды, всегда произносящий это простое слово «Владыка» с таким особенным уважением и радостью.
Зверь слегка повернул голову навстречу вышедшей из леса антилопе. Её копыта и витые рога были серебряными. А шерсть… Если мех самого зверя казалась сотканной из ночного мрака, и его всего окружал этот мрак, то антилопа полыхала огнём. Вокруг неё сверкал слепящий ореол, шерсть, созданная из язычков пламени, горела. Умные зелёные глаза неотрывно смотрели на зверя. Лано.
– Моран, – голос Зверя был глух. Он не говорил много месяцев.
Зверь создал лано, подарив огню плоть. Ровно триста и один огненный полудух сошёл с каменой наковальни, что стоит в самом глубоком подвале белого замка с зелёной черепицей. Каждый раз у Зверя получалось всё лучше и лучше. Морана была последним и самым дивным его творением. Чтобы её создать, Зверь трудился триста лет, ища идеал и не находя его. В конечном счёте, Морана получилась похожей на бабку Зверя, до её рождения считавшуюся самой красивой. Но Морана не просто так звалась венцом мастерства Зверя. С тонким гибким станом, хрупкими плечами и прекрасным лицом эта лано превзошла Элриду во всём, что касалось красоты и изящности.
О, Морана! В ней не было ни единого изъяна: тонкие черты лица, точёные скулы, алые губы и дивные тёмно-зелёные глаза. Сотканное из огня белое тело, облачённое в роскошные алые ткани, украшенные дорогой вышивкой, светилось. Но ярче всего горели волосы. Живой огонь тяжёлыми мерцающими волнами струился по плечам и спине, то вспыхивая и раскаляясь до красноты, то становясь почти золотым, но чаще бывая ярко-рыжим.