За дверью остался ливень, но внутри особняка начиналась буря совсем иного рода, буря страсти, буря, от которой не укрыться ни за каким богатством, ни за каким положением. Это была буря, которую она ждала всю свою жизнь.
Джеймс вошел, стряхивая с себя воду, как собака. Его кожа пахла дождем и чем-то еще – землей, мокрой травой и табаком. Элеонора, забыв о своем благородном воспитании, притянула его к себе, зарываясь лицом в его влажные волосы. Поцелуй был долгим, глубоким, полным того невысказанного, что таилось между ними все эти годы. Он вкушал ее, словно вино после долгого поста, наслаждаясь каждым мгновением.
Они стояли так долго, обнявшись, словно два древа, уцелевшие в бушующем шторме. Только шум дождя и стук сердец нарушали тишину. Потом, наконец, он оторвался, глядя на нее с такой любовью, что слезы наворачивались на глаза Элеоноры.
"Я знал, что ты здесь," – прошептал он, его голос был хриплым от переполняющих его эмоций. "Я ехал сюда неделями, искал любую информацию, и вот… я здесь."
Элеонора улыбнулась, первая искренняя улыбка за много лет. "Ты всегда находил меня," – ответила она, её голос с трудом сдерживал слезы.