Сначала во всей столовой слышались разговоры, зал гудел из-за того, что ребята переговаривались между собой. Слышался стук ложек о плошки и кружек, которые ставились на столы. И вдруг всё это смолкло.
Бекки с замершим сердцем обернулась в сторону двери. В столовую зашла госпожа Франко, прямая, как отвесная скала. За ней, понурив голову, шёл тот самый мальчик, который помог Луизе поднять ткани. Он с силой сжимал челюсти и не поднимал голову, но при этом иногда оглядывался влево-вправо и стыдливо опускал взгляд себе под ноги. Мальчик походил на заключённого разбойника.
Госпожа Франко встала перед учительским столом, а затем взяла Пако за предплечье и с силой дёрнула на себя. В столовой до сих пор было тихо, как ночью в спальнях. Бекки старалась не ёрзать, потому что была уверена, что любой шорох привлечёт внимание. Она заметила, как Эстебан Гарсия-Фернандес чуть приподнялся со стула и смотрел на Пако не верящим взглядом.
– Прошу вашего внимания, юные дамы и господа, – жёстким голосом произнесла Франко, не выражая никаких эмоций. Ни злости, ни самодовольства, лишь безжалостная холодность виднелась во взгляде. – Сегодня ночью Пако Гонсалес нарушил правила приюта. Посреди ночи он был обнаружен в Священной комнате, где ученики духовно возносятся к богу, рассказывая Книгу Господню. Пако Гонсалес не просто нарушил комендантский час, но его можно обвинить и в богохульстве. За это Пако Гонсалес должен понести наказание, чтобы оно принесло ему духовное очищение. Сегодня он воздержится от ужина и проведёт всю ночь в подвале, а обед ему предстоит отведать после того, как он постоит с Книгой Господней в руках коленями на сухой крупе.
Пако не двигался и стоял прямо. Он поднял голову и гордо смотрел на ребят, которые бросали на него сочувственные взгляды. Бекки содрогнулась, когда Пако задрал штаны и сел худощавыми голыми коленками на острые кусочки сухой крупы. Он не елозил, не морщился, а с достоинством держал в руках Книгу Господню, пробегая глазами по строчкам.
«Бедный», – слышались шепотки. И Бекки передёргивало. А хуже всего то, что Пако не был ни в чём виноват. Он никому не причинил вреда, ничего не сломал и никого не обидел. Просто нарушил какое-то глупое правило, выдуманное Франко. Она, к слову, иногда поглядывала на Пако, и что-то острое блестело в её глазах. Бекки поняла в тот момент, что холодность – лишь маска, и в душе директриса ликует над своим превосходством.