Девственник
Теперь о "жалостной истории", которая повлияла на его судьбу.
Сейчас уже норма – исследовать обстоятельства взросления преступников, искать истоки асоциального поведения там. Это опыт, оплаченный не одной сотней отнятых жизней и покалеченных судеб. В деле Алмазяна спусковым механизмом, действительно, могла стать юношеская психологическая травма.
Он родился в 1950 году в обычной семье советских тружеников. Строгий отец, добрая и любящая мать, которая души не чаяла в своем сыночке. Отец настоял, чтобы сын не «сидел под юбкой у матери», а становился мужчиной и отправил его в секцию вольной борьбы – пригодится для самозащиты. Удушающему приему Алмазян обучился именно там, как и подсечкам, которыми сбивал жертвы с ног, болевым приемам и т.д.
В 1968 году Алмазян заканчивал школу и собирался поступить в техникум. Он считал себя романтиком и потому решил, что «станет мужчиной» не абы как, абы с кем. Партнершей избрал девушку, которая ему нравилась и вроде как она отвечала ему взаимностью.
Он не был уверен ни в чем, кроме своей неотразимости и важности повода для первой близости – лишиться девственности вместе.
Гром среди ясного неба стала сплетня, что его избранница уже решила эту проблему с другим. Алмазян впал в ярость. Потрясение было настолько сильным, что его преставления о мире и об отношениях между мужчиной и женщиной вмиг утратили прежнее значение. На смену пришла озлобленность и жажда мести.
Луганский (бывш Ворошиловград) маньяк
В милицию Луганска 26 марта 1970 года обратилась молодая женщина, которая один в один повторила историю с нападениями в Ростове-на Дону. Но в Луганске ничего об этом не знали. Следом еще один случай. Потом еще. По городу поползли слухи о «роковом карточном долге». Когда пришло сообщение о шестом нападении, поняли – в городе завелся маньяк. Это уже другое дело. Все структуры, отвечающие за охрану правопорядка были приведены в боевую готовность.
В парках, который Алмазян избрал местом для нападений, ходили переодетые сотрудники. Маньяк пропал. Так думали до тех пор, пока в апреле 1970 года не обнаружили тело 17-летней девушки на безлюдной улице на окраине. Из улик обращали на себя внимание тесьма, которой были связаны руки жертвы и куски вафельного полотенца со штампом. Попали часы жертвы. В предыдущих случаях потерпевшие говорили, что у них пропали кое-какие мелочи, но ничего ценного, потому внимания не обращали.