– Очень. – Я кивнул. – Из всего того, что я о них слышал, можно сделать один очень печальный для нас вывод: все миры, в которых были люди и псионика, гибнут. Так что я действительно заинтересован в их изучении.
Цесаревич молчал не долго.
– А вариант с тем, что разломы связывают наш мир только с разрушенными измерениями по каким-то иным причинам ты не рассматриваешь?
– Я бы с радостью рассмотрел любые теории, но у меня просто нет информации. Я вживую встречался с разломами дважды, и в первый раз я только пробудился и сразу же оттуда ушёл. Во второй повстречал иномирных существ, да недолго покружил вокруг, пытаясь понять, как разлом влияет на реальность. Ну и не позволил воде с той стороны растечься по округе и испоганить лесопарк. – А о третьем разе никому знать не положено. – Мне, конечно, уже пообещали предоставить всевозможные данные и даже возможность лично посещать разломы, но когда это ещё будет…
– Как только уляжется шумиха вокруг происшествия в академии. И это, между прочим, напрямую зависит от того, как ты себя покажешь перед дворянством. Притчу про прутик и веник знаешь?
– Обижаешь. – Я хмыкнул, припомнив эту аллегорию на силу толпы.
– Если Империя и наша семья – это прут из закалённой стали, то дворянство – это множество пучков, собранных из разных веток. И пучки эти имеют свойство объединяться, если в этом есть хоть какой-то смысл. Сейчас они увидели угрозу в том, что мы якобы целенаправленно попытались укрыть тебя на территории академии, преследуя какие-то свои цели. Если что, это, опять же, якобы нарушение одного из давних договоров касательно нейтралитета академии в вопросе размещения там сил, способных оказать влияние на обучающихся. – Цесаревич поймал мой взгляд, абсолютно верно тот истолковав. – Трон не всегда обладал достаточными силой и властью, а на момент образования Великой Московской Академии по всей планете царил натуральный хаос, спровоцировавший появление множества самостоятельных полюсов силы. Мы тогда застыли на грани гражданской войны с десятком сторон в ней участвующих, и избежать худшего удалось лишь чудом.
– Я понимаю и принимаю необходимость полюбовного решения таких вопросов. Чай, не совсем дурак. – Цесаревич сдержал смешок. – Но мой статус вкупе с отсутствием информации об аристократии не способствуют приобретению уверенности.