в улыбке дружеской находишь ты надменность,
ты лживою считаешь откровенность
и ханжеством – суровости черты.
Ты говоришь: трепло и фантазёр,
тепла и нежности в словах не замечаешь,
молчишь и дуешься, зеваешь и скучаешь,
и сумрак в глубине твоих озёр.
И я всё заведённее и злей,
посуду драю и гоняю Марту,
как будто вновь до выстрела со старта
сорвался в фальшь калейдоскопа дней.
Вновь жизнь, как на картинах у Моне:
сегодняшнее кроется в тумане,
забылось прошлое, грядущее обманет,
из слёз и грёз не лепится сонет.
Зажёгся я от твоего огня,
смущённая и дерзкая улыбка
вошла в меня, ликуя и маня,
неутолима, как смычок над скрипкой.
И в этот год семь жизней пронеслось,
за яблоко, что сорвано до срока,
утратой Бога и всевластьем рока
с тобою расплатиться нам пришлось.
Мне нужно просто позабыть тебя,
не знать, что ты живёшь на белом свете,
жить одному, не злясь и не любя,
не помня день, когда тебя я встретил.
Но как забыть?