Я снова не придумал ничего умней, как кивнуть в ответ. Графиня, удовлетворившись этим, отвесила мне ответный кивок и величественно удалилась, оставив меня в раздумьях.
Остаток дня до обеда прошёл в странной апатии. Я блуждал по Замку, пытаясь разобраться в своих мыслях, но алкоголь у меня закончился, а с ним ушло и чувство лёгкости.
Учиться не хотелось, поэтому я бродил по пустой стене, выходившей на водную пустыню озера, на котором не было видно ни одной лодки до самого горизонта. Скорбные крики чаек и плеск волн оказались весьма созвучны моему внутреннему состоянию.
– Гуляешь? – окликнули меня сзади.
Обернувшись, я увидел цыганскую физиономию Али.
– Вроде того! – криво усмехнулся я. – Выходной же… Отдыхаю, вот!
– А где твоя подопечная, Орк? Мы с ней встретиться договаривались…
Тренировка! У них сегодня тренировка!
– Слушай, она сегодня не сможет, – отмазался я и неожиданно предложил: – Так что я вместо неё. Пойдёт?
– Хозяин-барин! – не стал спорить цыган. – Любой каприз за ваши деньги. Через пять минут на тренировочной площадке.
…До позднего вечера мы стреляли, бегали, занимались рукопашным боем, метали ножи и учебные гранаты. Расстались спустя несколько часов полностью друг другом довольные.
Когда ночь снова опустилась на замок, я лёг спать, надеясь, что утро принесёт ответы. Но вместо сна ко мне пришла графиня. В смысле, вот прям пришла… Открыла ключом запертую изнутри дверь и вплыла в темноту моей подвальной каморки в кружевном полупрозрачном пеньюаре.
– А… – растерялся я, когда понял, что мне нифига не снится.
– Ш-ш, – приложила тонкий пальчик к моим губам графиня, и её глазах замерцал загадочный огонь. – Молчи. Иногда слова бывают лишними…
И, встав на цыпочки, впилась в меня поцелуем, который оказался лишь прелюдией…
Утром, когда я проснулся, графини уже не было. И только лёгкий аромат её духов напоминал, что это была не просто игра моего разума.
– Ур-р? – произнесла горничная, глядя на графиню так, словно та была едой.
– Фроська, ты чего? – сонно приподнялась с покрытой травой росы Ольга Анваровна.
Вторые сутки после побега запомнились графине бесконечной ходьбой по лесам, от которой сводило судорогой мышцы ног и жутко болела спина. Никогда ещё графине не приходилось столько ходить, да ещё и не по натёртым воском паркетным полам мужниного дома или столичной брусчатке, а по натуральному бурелому, в котором запросто можно в любой момент подвернуть или, того хуже, сломать ногу. Но Ольга Анваровна терпела. Мысль о свободе от ненавистного супруга, его побоев, запаха изо рта, дряблого, по-старикански вонючего уже тела и скверного во всех смыслах характера придавала ей сил. Однако под утро она всё-таки не выдержала и взмолилась о пощаде.