, заключенная в еще бессознательном мужском теле, ухитряется так изобретательно, сама, никем не наученная, отыскивать мельчайшие лазейки из своей тюрьмы и находить то, что необходимо ей для жизни. Разумеется, молодой человек, которому принадлежит это восхитительное лицо, не говорит: «Я женщина». Даже если по одной из множества возможных причин он живет с женщиной, он может не признаваться ей, что он такой же, как она, и клясться, что никогда не вступал в отношения с мужчинами. Но пускай она увидит его таким, как мы его изобразили: в постели, в пижаме, с голыми руками, голой шеей, по которой разметались черные пряди. Пижама превратилась в женскую ночную кофточку, голова – в головку юной испанки. Любовница в ужасе – ее глазам открылись такие правдивые признания, каких ни словами не выскажешь, ни даже поступками, впрочем, поступки их рано или поздно подтвердят (если еще не подтвердили), потому что каждое живое существо стремится к удовольствию и, если не слишком порочно, ищет удовольствия у пола, противоположного его собственному. А для человека с необычными наклонностями порок начинается не когда он вступает в некие отношения (это может быть вызвано самыми разными причинами), а когда удовольствие он находит у женщины. Молодой человек, которого мы только что попытались запечатлеть, столь несомненно был женщиной, что женщин, смотревших на него с вожделением (если они, конечно, не питали необычных пристрастий), ожидало такое же разочарование, как героинь шекспировских комедий, которых разочаровывает переодетая девица, выдающая себя за подростка. Обман совершенно такой же, и сам он это знает, догадывается о разочаровании, которое испытает женщина без всякого даже переодевания, и чувствует, какой источник поэтического воображения таится в такой ошибке. И пускай даже он не признается в том, что он женщина, своей требовательной подруге, – если только она сама не из Гоморры, – все равно, с какой хитростью, с каким проворством, с каким упрямством вьющегося растения женщина, которую он носит в себе, не сознающая себя, но очевидная, ищет мужской орган. Стоит только взглянуть на эту россыпь вьющихся волос на белой подушке, и понимаешь, что вечером, если молодому человеку удастся ускользнуть из родительских рук, то вопреки родителям, вопреки себе самому не к женщине он помчится. Пускай любовница накажет его, запрёт, на другой же день мужчина-женщина найдет способ прилепиться к мужчине – так вьюнок выбрасывает свои усики туда, где ему подвернутся лопата или грабли