Клим бросил беглый взгляд на фонтан, усмехнулся, покачал головой. И Злата окончательно пришла к выводу, что, несмотря на внешнее сходство, братья всё-таки совершенно разные.
К столику напротив подошла женщина с тремя детьми. Она расставила подносы и прикрикнула на мальчишку, потянувшемуся к еде на одном из них.
– Это для отца, отсюда не брать!
Братья синхронно повернули головы, переглянулись и улыбнулись друг другу.
– Вы чего? – не поняла Злата.
– Мама всегда так делает, – пояснил Яков, хотя Злата уже снова приготовилась услышать Клима. – Когда печет пирожки, откладывает отцу в отдельную миску и запрещает нам брать из нее. Говорит, расхватаем всё и не заметим, а ему не достанется, – с ностальгией вздохнул он.
– Уже скучаете по дому?
Клим мотнул головой, а Яков пожал плечами.
– По родным, – ответил он.
– Они напомнили, да? – Злата качнула головой в сторону женщины с детьми. – То есть… у вас в семье, насколько я знаю, тоже много детей.
– Разве ж трое – это много? – удивился Яков.
Клим расхохотался.
– Что? – нахмурилась Злата.
– Я уже и не помню, как нас было трое, если честно, – пояснил Яков. – Мне три года было, когда Прося родилась, а когда пять исполнилось, мама родила Миколку.
– И сколько вас всего?
– Одиннадцать. Но Прося две зимы назад вышла замуж, и мы вот теперь тоже… – Яков замолчал, не договорив.
Повисла пауза, и Злата решила аккуратно закончить разговор на позитивной ноте.
– Здорово, наверное, когда столько братьев и сестер.
Братья снова переглянулись.
– Ну, скучать точно не приходится! – улыбнулся Клим. – Ладно, вы тут посидите, а я сейчас вернусь.
Он встал со своего места и направился в сторону туалета. Злата осмотрелась и словила еще несколько взглядов.
– Извини, – попросил Яков и пояснил совершенно спокойно: – Это из-за меня.
Ух ты! Какое самомнение, однако.
– Да я тоже ничего, – усмехнулась она, пронаблюдала, как он в тысячный раз смешался, и не сдержала любопытства: – Неужели правда не раздражает?
Яков пожал плечами.
– Они всегда смотрят. Вот если б не смотрели, я бы уже решил, что что-то не так.
– Но ведь…
– Это простое человеческое любопытство. Нельзя запретить людям быть людьми.
Злата подумала, что это, должно быть, не его слова. Что кто-то успокаивал Якова и заставил в это поверить.
– Тебе ведь тоже интересно, – улыбнулся Яков и предложил совершенно спокойно: – Ты можешь спросить, если хочешь. Либо я могу сам рассказать, потому что спрашивают всегда об одном и том же. Я упал лицом на раскаленное железо. Мне было три года. Я не помню тот момент. И не помню, как сильно было больно. Меня вылечил отец. Себя без шрамов я тоже не помню и отношусь к ним спокойно. Если хочешь знать что-то еще, скажи.