– Я останусь с ним, – заявил я.
Директор прищурился и кивнул:
– Хорошо.
– Мяу, – вставила Белка.
Алексей Анатольевич удивлённо поднял брови и хмыкнул:
– Конечно, и ты тоже.
Пока мы разговаривали, Артемьев скользнул к двери с очевидным намерением смыться, но Алексей Анатольевич схватил его за локоть и многозначительно покачал головой. А дальше закрутилась кутерьма – приехала полиция и специалисты по магии. Хотя от специалистов там было одно слово – скорее исследователи, которые собирали материал. Меня и Диму отвели в больничку при Академии и выделили небольшую комнату с двумя кроватями. Добрая медсестра принесла нам обед из столовой и поделилась печеньем. Дима был безутешен – он уверился, что всё окончательно и бесповоротно испортил. А самое главное – так и не заработал электрический чайник! И не женился на Виктории Заряница.
– Все меня ненавидели! – пожаловался он и прижал ладони к груди. – Понимаешь? Все-все! По-настоящему ненавидели, прям как в кино! И у меня вот здесь так горячо и больно стало, так неприятно… Очень плохо. И мне захотелось сделать кому-нибудь так же больно. А потом тот человек сказал, что какой-то парень… плохой парень! обижает девушку. И я решил, что могу её защитить и что он заслуживает… заслуживает… заслуживает, чтобы ему было больно!
Дима уткнул лицо в ладони и заплакал. Я обнял его и сказал:
– Тобой манипулировали. Демона заставлял людей обижать тебя. Но Белка убила Демона, и сейчас всё наладится.
– Но я убил человека!
– Потому что поступил необдуманно. Действовал на эмоциях. Так нельзя поступать. Но в этот раз тебе повезло, потому что у Артемьева рыльце в пушку. Он мучил клона, магическую пустышку. Однако запомни эти чувства, – я дотронулся пальцем до его лба. – Всю эти печаль и отчаяние. Вот что происходит, когда рубишь с плеча.
– Я больше не буду, – поклялся Дима.
– А о каком человеке ты говорил?
– Что?
– Ну, человек, который рассказал тебе об Артемьеве.
– Он… – Дима запнулся и наморщил нос. – Я не помню. Он был… взрослым. Большой такой, выше меня раза в два, а может, и в три. Лицо… – он вздохнул. – Не помню. Я расстроен был, и мне было стыдно смотреть ему в лицо. А ещё я боялся, что он тоже начнёт ругаться. В общем, как-то так… – внезапно Дима просветлел и радостно вскрикнул: – Помню! У него на рубашке был единорог! Белый единорог!