– Да, но больше с Марией. Я работала няней в семье примерно два года. Ничего не понимаю. Убийца забрал девочку с собой после того, как убил всех остальных?
– Мы не знаем, – честно созналась Энджи.
– Мария, солнышко… Сил нет думать обо этом.
Энджи беззвучно проклинала СМИ. Репортеры все утро фонтанировали гипотезами как об убийстве ученого-вулканолога и его семьи, так и об исчезновении девочки.
– Мы пока этого не знаем, – повторила Энджи. – Мы пытаемся установить, где и когда девочка побывала вчера, и я надеялась, что вам, возможно, что-то известно. Нам сообщили, что вчера вы забрали ее после школы.
Джоанна кивнула.
– Верно, но я мало что знаю. Я забрала ее из школы в три, как я обычно делаю два-три раза в неделю. Мы сидели тут, я читала с ней «Гарри Поттера» и помогала делать уроки по математике. Она пробыла у меня примерно до пяти, а потом отправилась домой.
– Сама?
– Мать забрала ее. Обычно ее всегда забирала мать, редко отец.
Энджи вспомнила две машины, припаркованные у дома вулканолога. На первый взгляд, вчерашний вечер протекал совершенно нормально. Пока еще они не установили, чьи куртки и пальто висели на вешалке в прихожей, и было не ясно, есть ли там верхняя одежда Марии, которую она обычно носила.
– А вы не помните, в какой куртке была девочка вчера?
– Помню. В теплом пуховике. Светло-сиреневом. Не знаю, какой фирмы. Она очень его любит. Марии недавно его купили, и она всегда в нем ходит.
– А что еще было на ней?
– Светлые джинсы и кофта. Кажется, из флиса, тоже сиреневого. Это ее любимый цвет. Я просто не могу даже думать об этом. Что, если ее где-то заперли и мучают?
Она всхлипнула и отерла слезы со щек.
– А какая девочка по характеру? – тихо спросила Энджи и сглотнула комок в горле.
Джоанна помолчала, очевидно, собираясь с мыслями.
– Она классная. Я ее очень люблю. Кому-то она может показаться чуть замкнутой и со странностями. Но это пока не узнаешь ее поближе. Она просто очаровашка. С ней весело. Хотя, конечно, порой с ней бывало и трудно.
– Почему?
– Иногда она сочиняет всякие истории, так что трудно понять, говорит она правду или врет. Ничего серьезного, но все же мне пришлось это пресечь, потому что она пудрила мне мозги. Это могло стать плохой привычкой.
– А что с другими людьми? Она рассказывает о школе, о своих друзьях, учителях?