– Я ужасный человек, – сказал ей Пьеро.
– Я тоже нехорошая, – отозвалась с улыбкой Роза.
Пьеро знал, что Розу наказывают каждый раз, когда она заводит с ним разговор. Все ее слова были как контрабанда, как дорогой товар с черного рынка. Каждая ее фраза была как баночка с вареньем в военное время.
– Тебя это беспокоит? – спросил ее Пьеро.
– Нет. Мы же здесь не останемся навсегда. А когда мы отсюда уйдем, сможем делать все, что нам понравится.
Какая замечательная мысль! Разве можно было отсюда убежать? Пьеро никогда об этом не задумывался. Всю свою жизнь он был ребенком, поэтому вполне резонно было бы ожидать, что ребенком он и останется до конца своих дней. А при таком подходе к делу существовала возможность освобождения.
Роза сделала жест рукой в сторону поля, раскинувшегося перед приютом. За ним был виден город, в котором ни на день не прекращалось строительство. Каждый раз при взгляде на город панорама его менялась. Там постоянно возникали новые башенки и мансарды, крыши, окна и кресты. Они приближались к приюту, как армада военных кораблей, подплывающая все ближе и ближе к берегу.
Из здания вышли три монахини с поднятыми над головами палками, чтобы разлучить мальчика с девочкой. Роза отпустила руку Пьеро и бросилась бежать через двор.
В тот вечер Пьеро тихонечко нашептывал слова: «Я тоже нехорошая». Ему это нравилось. Ему нравилось самому произносить ее слова. Ему хотелось открыть рот и услышать ее смех. У него возникло странное страстное желание, которое он не мог ни выразить словами, ни понять, логически себе его объяснив: ему хотелось слиться с ней воедино.
Позже тем же вечером Розу выпустили из чулана, и она пошла в свою спальню. Она была довольна, что уже настал поздний вечер, потому что от яркого света у нее болела голова. Она считала, что ей повезло. В этот раз она просидела в чулане всего пять часов, а не пять дней.
Все проведенное в чулане время она расшатывала большой коренной зуб. Он начал шататься, когда ее ударили по лицу за то, что она разговаривала с Пьеро. Теперь этот зуб лежал у нее в кармане.
Сестра Элоиза сказала ей, что она потаскушка и что она хотела его соблазнить. Может быть, сестра была права. Ей очень хотелось быть рядом с Пьеро. Это всегда доводило ее до беды. Ради него она рисковала всем.
Другие девочки уже уснули. Сиявшая на небе полная луна освещала спальню причудливым светом. Роза села на краешек матраса, сняла туфли и поставила их под кровать. Потом сунула руки под платье и стянула чулки. Выпрямив ноги, она какое-то время ими любовалась. Ноготь на большом пальце правой ноги был совсем черный и скоро должен был отвалиться, потому что по нему стукнули палкой. На левом колене темнел синяк от падения после того, как ее сильно ударили.