– Мам?
– Сынок, сиди, где сидишь, – сказала она. – Прошу тебя.
Я услышал, как шаркают по полу ее шлепки, будто она тащит что-то тяжелое. Потом она высморкалась.
Мама попросила меня оставаться на месте, но я не мог. Надо было узнать, что с ней. Я тихо-претихо открыл дверь и пошел по коридору, как в замедленной съемке. Дверь в кухню оказалась закрыта. Я испугался. Так бывает в фильмах ужасов, когда не знаешь, что ждет тебя в комнате. Я повернул ручку, легонько толкнул дверь и заглянул внутрь.
Мама просто стояла спиной ко мне и смотрела в темное окно. Но поворачиваться ей было необязательно. Я увидел отражение ее лица в оконном стекле, все в огромных синяках, под одним глазом виднелся фингал, черный, как небо за окном.
Мама потянулась за бумажным полотенцем и сплюнула в него. Белая бумага окрасилась красным.
Она наклонилась над раковиной, держась руками за живот, будто ее прихватило, и снова начала плакать.
Тогда я понял, что должен его убить.
Кто как, а я свою маму люблю.
И очень кстати. Мы много лет жили вдвоем в одной квартире. Никаких родственников. Никаких бойфрендов. Без других детей или квартирантов. Только мы вдвоем.
Думаю, ради меня она сделала бы все что угодно. Всегда покупает к чаю какую-нибудь вкусняшку, которую можно разогреть в микроволновке. Всегда разрешает брать свой ноут. Всегда следит, чтобы моя футбольная форма была чистой. За носками опять же следит. Всегда покупает мне на день рождения то, что я больше всего хочу, даже когда не при бабле. И каждый вечер обнимает меня перед сном, даже если я ну вообще не заслужил. Мало кто из мам так поступает.
Наверное, я иногда дико ее бешу, но она просто скрещивает руки на груди и начинает тяжело дышать. Вообще почти не выходит из себя. На меня и в школе неплохо орут, так что я рад жить в пространстве, полностью свободном от ора.
Зуб даю, маме втайне хотелось бы иметь не сына, а дочь. Но если и так, она никогда этого не показывает. Тупо слушает мои рассказы про футбол с таким выражением лица, типа «господи, лучше б ты о чем другом рассказал». Я с таким же лицом терплю ее монологи про шмотки.
Но мама не только добрая, она еще и капец красивая. Невысокая, но очень прикольная. Думаю, она даже моделью могла бы стать, если б не любовь к шоколадным печенькам. Не представляю, правда, чтобы она от них когда-нибудь отказалась. Это ее главный наркотик.