Дойдя до конца фасада, Гарольд заглянул за угол и с удивлением обнаружил, что с этой стороны скала расширялась. Мэри-Роуз слегка расслабилась и перестала с такой силой цепляться за руку мужа.
По всей земле валялись желтые доски облицовки и обломки кровли. Гарольд посмотрел наверх и увидел, что лопнувший посередине стальной трос все еще свисает с крыши, покачиваясь на морском ветру. Волосы на его голове зашевелились, когда он представил себе, какую чудовищную нагрузку принял на себя этот трос, чтобы порваться, как обычная бечевка. Супруги осторожно продвигались дальше, обогнув второй трос – тот одним концом по-прежнему крепился к крыше, а другим уходил в морские глубины.
На следующем углу, перед задним крыльцом, полоска суши опять расширялась. Но, как и раньше, перед ними во все стороны простиралась водная гладь – не было видно ни острова, ни береговой линии. Одно лишь море.
Обогнув последний угол, Гарольд застыл на месте. Около этой стены сохранился весьма приличный кусок земли, единственное место, еще хоть как-то напоминавшее о былом великолепии сада: катастрофу пережили несколько бесплодных виноградных лоз и пара-тройка поникших гортензий.
Мэри-Роуз выпустила руку мужа и подошла к гортензиям. Она убрала обломки черепицы, придавившие несколько соцветий, хотя и понимала, что вряд ли можно помочь кустам, когда вся почва пропитана морской солью.
– Как дом смог выдержать падение с такой высоты? – спросила Мэри-Роуз, выпрямляясь. – И как вышло, что мы еще живы?
Гарольд подошел к краю суши и попытался оценить глубину, на которую скала погрузилась в море.
– На самом деле меня беспокоит вовсе не это… – пробормотал Грейпс.
– А что же?
– Разве непонятно? – Он наклонился и провел пальцами по камню. – Наш дом может плавать – как это возможно?
В этот миг прямо перед ним из воды поднялся огромный пузырь воздуха и пены. Дом содрогнулся, словно опять оказался висящим над обрывом. Гарольд стоял у самой кромки воды и потерял равновесие. Он едва не упал, но успел ухватиться за край скалы. Острый скол камня рассек ему левую руку, тело пронзила резкая боль. Из раны тут же начала хлестать кровь, стекая в воду и делая ее алой.
Мэри-Роуз поспешила к мужу и обняла его.
– Ты ранен! – воскликнула она, увидев кровь.
– Да ерунда, царапина.
– Вовсе не царапина, – возразила Мэри-Роуз, рассматривая его руку.